Ян Чжу. Чжуанцзы. Глава 4
СРЕДИ ЛЮДЕЙ
Янь Юань явился к Конфуцию и попросил разрешения уйти.
- Куда? - спросил Конфуций.
- В Вэй, - ответил Янь Юань.
- Зачем?
- [Я], Хой, слышал, что вэйский царь, находясь в расцвете сил, вершит
дела самовластно, бездумно расходует силу страны и не видит собственных
ошибок. Он легко посылает людей на смерть, убитых в царстве - точно хвороста
на болоте, народу не к кому обратиться. Ведь [я], Хой, слышал от [вас],
учитель: "покинь то царство, где порядок, иди в то царство, где смута". Ведь
больные стекаются к воротам лекаря. Мое желание - с помощью услышанного [от
вас, учитель], придумать для них [какой-то] выход. Может быть и удастся
излечить это царство.
- Ах! - воскликнул Конфуций. - Боюсь, что там тебя казнят. Ведь учение
не допускает [объединения] разнородного. Разнородное ведет ко множеству,
множество - к беспорядку, беспорядок - к скорби, а от скорби нет спасения.
Совершенный человек древности берег [учение] сначала в самом себе, а затем в
других. [Пока] сберегаемое еще не утвердилось в [тебе] самом, разве можно
идти действовать к деспоту? А понимаешь ли ты, от чего расточается
добродетель, откуда появляются знания? Добродетель расточается [из-за]
славы, знания появляются [из-за] соперничества. [Ради] славы друг друга
вытесняют; знание же - орудие соперничества. Это - зло, и прибегать к этому
нельзя. Даже обладая великой добродетелью и твердой верностью, [ты] еще не
умеешь распознать характер человека; даже не споря из-за славы, [ты] еще не
умеешь распознать намерения человека. [Если] станешь настойчиво выступать
перед деспотом с прямой, точно линия отвеса, речью о милосердии и
справедливости, то [твои] достоинства возненавидят и [тебя] назовут недобрым
человеком. На недоброго человека люди и обрушивают беду. Боюсь, что тебя
загубят.
Если же [царь Вэй] притворится, что любит добродетельных и ненавидит
порочных, то как его излечить? Тебе останется лишь молчать, и государь
воспользуется [своим] преимуществом, чтобы одержать победу в споре. Ослепит
[твои] глаза и покорит [твое] лицо. Станешь подделываться к нему в речах,
приспосабливаться к нему в поведении, утверждаться в его мыслях? Ведь это то
же, что спасать огнем от пожара, водой - от наводнения, значит, лишь
увеличивать беду. [Стоит лишь] начать с уступок и не будет конца.
Боюсь, что с искренним советом [обратишься к тому, кто] тебе не
поверит, и примешь смерть от руки деспота. Так в старику Разрывающий на
Части казнил Гуаня Встреченного Драконом {1}, а Бесчеловечный - царевича
Щита. Встреченный Драконом и Шит совершенствовались, любили и жалели народ,
ради низших противились высшим. За это правители их и погубили, ведь они
[пали жертвой] доброго имени. Разве [ты] не слышал о том, как в старину
Высочайший ходил походом на [племена] Ветви Терновника и Сюйао, а Молодой
Дракон - на Владеющих домами {2}. От селений остались развалины, людей же
казнили. Бросая воинов в бой без конца, ненасытно стремясь к грабежу, все
они домогались и славы и поживы. [Жажда] славы и поживы погубила и мудрых,
где же [справиться] тебе! И все же попытайся рассказать мне, что ты задумал.
- Можно ли [действовать] со всей прямотой, но скромно; прилагать все
усилия, но остаться верным себе?
- Нет, нельзя! - ответил Конфуций. - Ведь [царь] полон энергии и щедро
[ее] тратит. Настроение [у него] переменчивое, и обычно [ему] никто не
перечит. Подавляя чувства других, он наслаждается собственным произволом.
Одним словом, [ему] не овладеть и обычной добродетелью, а тем более -
высшей. [Он] не изменится и будет стоять на своем. [Даже если] внешне
согласится, то внутренне не раскается. [Нет], так действовать нельзя!
- Тогда внутренне я буду прямым, а внешне - согбенным. Совершенное
стану сравнивать с древним. Во внутренней прямоте явлюсь последователем
природы. Тот, кто следует за природой, знает, что и Сын Неба и он сам -
сыновья природы. Буду говорить свое, не заботясь, одобряют другие или нет.
Про такого люду говорят - ребенок. Вот это и называю стать последователем
природы. Быть согбенным внешне, значит стать последователем людей. Стоять на
коленях, подняв <дощечку для записи>, сгибаться в поклонах - таков обряд
слуги. Осмелюсь ли я не поступать так, как поступают все! [Если] делать то,
что делают все, не сочтут порочным. Это и называю стать последователем
людей. Сравнивать совершенное с древним, значит стать последователем
древних, хотя в таких словах поучение, по существу же порицание, [но] идущее
от древних, не от меня. Таким образом, я не пострадаю, даже будучи прямым.
Это и называю стать последователем древних. Можно ли так [действовать]?
- Нет, нельзя! - ответил Конфуций. - Слишком много замыслов. Пусть,
обладая [собственным] мерилом, не заискивая, [останешься] твердым и
избегнешь осуждения. Все же, оставь это [дело]. Разве можно таким [способом]
оказать [на царя] влияние, равносильное [его собственному] желанию учиться?
- Больше мне нечего предложить. Осмелюсь ли попросить совета? - спросил
Янь Юань.
- Разве легко осуществить то [желание], которым [ты] обладаешь? Того,
кто считает это легким, не одобрит Высокое Небо, - сказал Конфуций. -
Постись и я тебе поведаю.
- Семья [у меня], Хоя, бедная, - заметил Янь Юань. - Уже несколько лун
[я] не пил вина, не ел мяса и скоромных овощей {3}. Можно ли считать, что
постился?
- Таково воздержание перед принесением жертв, а не перед размышлением.
- Дозвольте спросить, что такое воздержание перед размышлением?
- Это [значит], - ответил Конфуций, - сосредоточить свою волю на одном,
слушать не ушами, а сердцем, не сердцем, а душой. Когда перестанешь слышать
ушами и откликаться сердцем, душа [очистится до] пустоты и будет готова
[воспринимать] вещи. Только путь будет стекаться в пустоту {4}. [Достижение]
пустоты и есть воздержание перед размышлением.
- Пока [я], Хой, не воспринял [этого] наставления, существовал [только]
как [я], Хой. Лишь начал его применять, [меня], Хоя, не стало. Можно ли
считать, [что я достиг] пустоты? - спросил Янь Юань.
- [Да], полностью - ответил учитель. - [Теперь] я тебе поведаю: ты
можешь войти в клетку царя и в ней разгуливать, оставаясь, равнодушным к
царской славе. Станет слушать - пой, не станет - умолкни. Без покровителей и
без ненавистников, как бы вынужденно, поселись в том же доме. Это почти то,
[что нужно]. Легко не ходить, [но] невозможно ходить, не оставляя следов.
Действуя, как человек, легко лицемерить; [но] действуя, как природа,
невозможно лицемерить. Ведь [все] наслышаны, что летает тот, кто обладает
крыльями; но слыханное [ли дело], чтобы летал тот, кто не обладает крыльями.
Ведь [все] наслышаны, что мудр тот, кто обладает знаниями; но слыханное [ли
дело], чтобы был мудр тот, кто не обладает знаниями. Посмотри на то
отверстие [в двери]. Через [его] пустоту в доме появляется свет. Остановится
доброе знамение, остановись и ты. Если же не остановится, то, можно сказать,
будешь мчаться, даже сидя [на месте]. Если слухом и зрением обратишься к
внутреннему, а разумом [сердцем] - к внешнему то прибудут к тебе не только
люди, но даже душа предков и боги. Таково [будет] влияние на [всю] тьму
вещей. Это служило основой для Молодого Дракона и Ограждающего; того же до
конца жизни придерживались Готовящий Жертвенное Мясо и Опирающийся о Стол
{5}, тем более это необходимо [человеку], не состоящему на службе!
Царский сын Высокий {6}, готовясь ехать Послом в Ци, спросил Конфуция:
- Не посоветуете ли, как мне быть? Царь посылает [меня], Чжуляна, с
весьма важным поручением. В Ци же, вероятно, примут с большим почетом, но [с
делом] спешить не станут. Я тревожусь. Ведь и простого человека нельзя
торопить, не то, что царя, Вы говорили [мне], Чжуляну, что без учения любое
дело - и большое и малое - редко удается благополучно завершить. Если дело
не увенчается успехом, [меня] покарает человек; если же увенчается, [меня]
настигнут [силы] жара и холода. Избежать беды в том и в другом случае
способен лишь добродетельный.
Пищу я ем простую, не изысканную; в жару не ищу прохлады. Но вот
сегодня утром я получил приказ, а к вечеру - пил ледяную воду, у меня
поднялся жар. Еще не доехал до места, а уже страдаю от лихорадки. Если дела
не завершу, покарают и люди. Обе эти [беды мне], слуге, не вынести.
- В Поднебесной существуют две великие заповеди, - ответил Конфуций. -
Одну [дает] судьба, другую - долг. Судьбою дана сыну любовь к родителям, от
нее не освободить сердца. Долг велит слуге служить государю. Государь всюду,
куда бы [ты] ни пришел; нигде в Поднебесной [от него] не укроешься. Таковы
эти великие заповеди. Вот почему совершенная сыновняя почтительность в том,
чтобы служить родителям и покоить их в любых условиях; а полная преданность
государю - в том, чтобы служить ему и покоить его при любых условиях.
Служить всеми помыслами, не изменяясь, радость ли перед [тобой] или горе, и
даже в безвыходном положении принимать [все] спокойно как судьбу - это
высшая добродетель.
Бывает, конечно, что слуга или сын вынуждены, выполняя поручение,
забыть о самом себе. У него не найдется досуга для наслаждения жизнью или
для страха перед смертью. [Поэтому-то] вы и можете отправляться.
Дозвольте [мне] повторить то, что [я] когда-то слыхал. С соседними
[царствами] следует поддерживать взаимную дружбу, основанную на верности [в
делах]; далеким [царствам] следует [высказывать] преданность в речах. Речи
должен кто-то передавать, а самое трудное на свете - передавать слова
радости или гнева одной стороны другой стороне. В радости изливают друг
другу слишком много приятных слов, в гневе обрушивают друг на друга слишком
много злых слов. [Но] все чрезмерное безрассудно, безрассудное же не внушает
доверия. Подозрения и губят того, кто передает речь {7}. Поэтому в
"Образцовых речах" {8} и говорится: "передавай неизменной сущность [дела],
опускай лишние слова". [Соблюдай это правило] и, возможно, останешься цел.
[Помни], кроме того: искусные борцы начинают мериться силами открыто, а
кончают тайным [приемом] - в напряженный [момент] прибегают ко многим
хитростям; вино пьют согласно церемониям, соблюдая вначале порядок, кончают
же беспорядком - большое возбуждение ведет к чрезмерным наслаждениям. И так
во всем. Начинают с извинений, а кончают грубостями. Ничтожное вначале
становится огромным к концу. В словах - и ветер и волны <буря>, в делах -
победа или поражение. Ветер и волны вызвать нетрудно, но к опасности легко
приводят и победа и поражение. Поэтому без [особых] оснований [и
высказываются] гневные суждения, [полные] резких, пристрастных слов. Рычат,
не выбирая выражений, словно дикие звери с клокочущим дыханием в
предсмертной агонии. И злоба растет. [Когда] злоба доходит до высшего
предела, [с другой стороны] в ответ почему-то также непременно появляется
негодование. [Если никто] не сознает, отчего [все] началось, то кто может
знать, чем [все] кончится?! Поэтому в "Образцовых речах" и говорится: "не
отклоняйся от порученного, не настаивай на решении, превысишь меру -
[доведешь] до крайностей". [Ибо| отклоняться от порученного, настаивать на
решении - опасно. Ведь благоприятное решение приходит не скоро, а
неблагоприятного уже не исправить. Не следует ли быть осторожным?
[Для тебя же] лучше всего пользоваться каждой возможностью, чтобы
отдохнуть сердцем и, вверяясь неизбежному, укреплять свои чувства. Как
добиться ответа [от Ци]? Самое лучшее - ввериться судьбе, но это и самое
трудное.
Янь Врата Бытия {9}, готовясь [занять пост] наставника наследника
вэйского царя Чудотворного {10}, спросил у Цюй Боюя {11}:
- Как мне поступить в данном случае? У здешнего человека [царя]
природная склонность к убийствам. [Если] его не удерживать, опасность будет
грозить [всему] нашему царству; [если] же его удерживать, опасность будет
грозить мне. Знаний у него хватает, чтобы понять чужие ошибки; но не
хватает, чтобы понять собственные.
- Какой замечательный вопрос! - воскликнул Цюй Боюй. - Остерегайся его!
Будь с ним осторожен! Будь точен в своем [поведении]! Лучше всего внешне [с
ним] сближаться, а в сердце хранить гармонию. Однако и в том и в другом -
опасность. Сближение не должно стать глубоким, а [внутренняя] гармония не
должна стать явной. [Если] сблизишься глубоко, упадешь и погибнешь; [если
внутренняя] гармония будет явной, составит доброе имя и славу, то [она же]
обернется бедой, злом. Станет он вести себя, как ребенок, [и ты] веди себя с
ним, как ребенок; не станет соблюдать ранга, [и ты] с ним не соблюдай ранга;
будет переходить все границы, [и ты] с ним переходи все границы. Достигнешь
этого, сможешь с ним тесно сблизиться и освободить [его] от ошибок.
Видел ли ты, как [кузнечик] богомол в гневе топорщит крылья, преграждая
дорогу повозке? Не сознавая, что ему ее не одолеть, он переоценивает свои
силы. Остерегайся! Будь осторожен! [Если], кичась заслугами, станешь их
переоценивать, совершишь ту же ошибку.
Знаешь ли ты, как [человек] кормит тигра? {12} Не решится давать тигру
живого зверя, [ибо] убивая его, [тигр] придет в ярость; не решится дать
целую тушу, [ибо] разрывая ее, [тигр] придет в ярость. Своевременно кормит
голодного, постигая, что приводит его в ярость. Тигр и человек принадлежат к
различным видам. Человек потакает тигру, и тигр к нему ластится; перечит - и
тигр его убивает.
Вот тот, кто холил лошадей, уносил навоз в корзинах, а мочу - в
кувшинах. Но вот налетели комары и оводы, он внезапно хлопнул коня - [а
тот], порвав удила, проломил [ему] голову и разбил грудь. Разве не нужна
осторожность? Чрезмерная забота и любовь могут привести к гибели.
Плотник Кремень направлялся в Ци и на повороте дороги у алтаря Земли
увидел Дуб в сотню обхватов, такой огромный, что за ним могли бы укрыться
много тысяч быков <целый бык>, высотою же - с гору. В восьмидесяти локтях
над землей возвышалась его крона с десятком таких толстых ветвей, что
каждой: хватило бы на лодку. Зеваки [толпились], точно на ярмарке. А
плотник, не останавливаясь и не оборачиваясь, прошел мимо [дерева].
Ученики, вдоволь насмотревшись на Дуб, догнали [плотника] и спросили:
- Почему [вы], Преждерожденный, прошли мимо, не останавливаясь и не
захотели даже взглянуть? [Нам] еще не приходилось видеть такого прекрасного
материала с тех пор, как мы с топором и секирой последовали за [вами],
учитель.
- Довольно! Замолчите! - ответил им плотник. - От него нет проку.
Лодка, [сделанная] из него, - потонет, гроб или саркофаг - быстро сгниют,
посуда - расколется. Сделаешь ворота или двери - [из них] будет сочиться
сок, колонну - [ее] источат черви. Это дерево не строевое, ни на что не
годное, оттого и живет долго.
[Когда] плотник Кремень вернулся [домой], во сне ему привиделся Дуб у
алтаря.
- С какими [деревьями] ты хочешь меня сравнить? - спросил Дуб. - С
теми, что идут на украшения? [Или] с плодоносящими? Вот боярышник и груша,
апельсиновое дерево и памела. [Как только] плоды созреют, [их] обирают, а
обирая, оскорбляют: большие ветви ломают, маленькие - обрывают. Из-за того
что полезны, они страдают всю жизнь и гибнут преждевременно, не прожив
отведенного природой срока. Это происходит со всеми с тех пор, как появился
обычай сбивать плоды. Вот почему я давно уже стремился стать бесполезным,
чуть не погиб, но теперь добился своего - и это принесло мне огромную
пользу. Разве вырос бы я таким высоким, если бы мог для чего-нибудь
пригодиться? К тому же мы оба: и ты и я - вещи. Разве может одна вещь судить
о другой? Не тебе, смертному, бесполезному человеку, понять бесполезное
дерево! {13}
Очнувшись, плотник Кремень стал толковать свой сон, а ученики спросили:
- [Если Дуб] стремился не приносить пользы, почему же он вырос у
алтаря?
- Не болтайте! Замолчите! - ответил плотник. - Он вырос [там] затем,
чтобы невежды его не оскорбляли. Разве не срубили бы его, не будь здесь
алтаря Земли? И все же он живет так долго по другой причине, чем все
остальные. Не отдалимся ли [мы от истины], меряя его обычной меркой?
Владеющий Своими Чувствами из Южного Предместья, гуляя на Шан-горе,
увидел необыкновенно большое дерево: тысяча колесниц, запряженных четверкой
коней, нашла бы приют под его тенью.
- Что за дерево! - воскликнул он. - Вот, должно быть, замечательный
материал!
Он посмотрел вверх и увидел, что ветви дерева извилисты, корявы и не
могут пойти на балки и перекладины; посмотрел вниз и увидел, что корни так
разветвляются, что не могут служить ни для гроба, ни для саркофага. Лизнул
лист - обжег и поранил себе язык; понюхал лист и на целых три дня обезумел,
точно опьянел. И тогда Владеющий Своими Чувствами сказал:
- Поистине это дерево ни на что не годно, поэтому [оно] и выросло таким
огромным. Ах! Ведь прозорливый человек не [показывает, чем он] полезен, так
же как и это [дерево]!
[На земле] у рода Терновника в Сун хорошо принимаются орех, туя и
шелковица. Вырастут они в одну-две пяди толщиной - их срубают, чтобы
вытесать кол для [привязи] обезьян; вырастут в три-четыре пяди - их срубают,
чтобы сделать балки в доме знатного; вырастут в семь-восемь пядей - их
срубают, чтобы сколотить гроб для человека благородного или богатого купца.
Вот такие деревья и умирают под топором и секирой прежде времени, не прожив
отведенного им природой срока. Они гибнут потому, что полезны. [Будь они
бесполезны], их бы освободили так же, как запрещают приносить в жертву Реке
быка с белым лбом, поросенка с рылом кверху и человека, страдающего
геморроем. В таких [признаках] колдуны и жрецы видят предвестье беды,
прозорливые же люди находят в них предзнаменование великого счастья.
Подбородок Урода Шу {14} касался пупка, плечи возвышались над макушкой,
пучок волос [на затылке] торчал прямо в небеса. Внутренности теснились в
верхней части тела, бедренные кости походили на ребра. Склонясь над иглой
или стиркой, он зарабатывал достаточно, чтобы набить брюхо; провеивая и
очищая зерно, мог прокормить десять человек.
[Когда] призывали воинов, среди них [без опаски] толкался [этот]
калека. [Когда] объявляли общую повинность, его, всегда больного, не
назначали на работу. [Когда же] производилась раздача немощным, он получал
три чжуна зерна и десять вязанок хвороста. [Если] способен прокормиться и
дожить до предельного срока тот, у кого искалечено тело, то тем более тот; у
кого искалечена добродетель!
[Когда] Конфуций направлялся в Чу, чуский безумец Встречающий Колесницы
{15} прошел мимо его ворот и пропел:
"О Феникс! О Феникс!
Прощай, добродетель!
Грядущее - в далях.
Прошедшее - где ты?
Есть путь в Поднебесной -
Мудрейших творенье.
Пути не обрящем -
Мудрейший в сторонке.
Ужасное время -
Спасайся от казни!
Пушинкою счастье -
Держи - улетает!
Но тяжести горя
Как скинуть - не знаю!
Оставь, о Мудрейший!
К чему добродетель!
Опасно! Опасно!
Оставь за чертою!
О страшные тернии!
Сгиньте с дороги!
Мой путь так извилист.
Мне ноги не раньте!"
Гора грабит сама себя деревьями. Масло сжигает само себя в светильнике.
Корицу срубают оттого, что она съедобна. Лаковое дерево срубают оттого, что
оно полезно. Все знают, как полезно быть полезным; но никто не знает, как
полезно быть бесполезным.
Комментарии:
1 Гуань Встреченный Драконом (Лунфын) - (миф.) советник Разрывающего на
Части.
2 Ветви Терновника (Цунчжи), Владеющие домами (Юху) - названия племен,
завоеванных китайцами.
3 Скоромными в Китае считаются пряности: лук, чеснок, порей, рута,
полевой тмин (Палладий Кафаров и П. С. Попов, Китайско-русский словарь, т.
II, Пекин, 1888, стр. 149).
4 Полемический прием: положения даосов вкладываются в уста их
противника - Конфуция (ср. "Лецзы", стр. 75).
5 Опирающийся о Стол (Цзи Цюй) - по комментарию, правитель,
предшественник Готовящего Жертвенное Мясо.
6 Царский сын Высокий (Гунцзы Гао, или Шэ Чжулян) - этот персонаж
встречается и в "Изречениях", где выступает с вопросом другого характера
(ср. "Изречения", гл. 7, I, 145).
7 Свидетельство об отсутствии принципа неприкосновенности послов, что
отличает международные обычаи, вырабатывавшиеся в древнем Китае, от
древнейших представлений о "праве гостеприимства" в Греции и Риме - будущего
дипломатического иммунитета (см. "История дипломатии", т. I, М., 1959, стр.
32, 61).
8 По толковому словарю - это речи "древних царей", представленные в
"Книге песен", "Книге преданий" и других конфуцианских сводах (см. "Цы хай",
т. I, разд. сы, стр. 48), с которыми, однако, расходятся цитируемые здесь
наставления. Это был, видимо, устный свод. От него, как сообщает
комментарий, заимствовал название своего труда Ян Сюн (I в. до н. э. - I в.
н. э.). Фрагмент свидетельствует о том, что послы отправлялись не с
грамотами, а с речами (ср. Д. С. Лихачев, Возникновение русской литературы,
М., 1952, стр. 97-98), а также объясняет причины расхождений в записях одной
и той же речи в различных царствах (см. Л. Д. Позднеева, Ораторское
искусство и памятники древнего Китая, "Вестник древней истории", 1959, Э 3,
стр. 25-26).
9 Янь Врата Бытия (Хэ) - уроженец царства ЛУ, о нем см. также стр. 231,
287, 311.
10 Чудотворный (Лингун) - царь Вэй, правил с 534 по 493 г. до н. э.
11 Цюй Боюй - уроженец царства Вэй (о нем см. также стр. 274;
"Изречения", гл. 14, 15, I, 319, 335).
12 Ср. "Лецзы", 57-58. Рассказы об укрощении тигра, об уходе за конем -
иллюстрации к диалогу о воспитании наследника, кроме его обличения,
подчеркивают и принадлежность человека к животному миру, который необходимо
изучать, чтобы подчинить человеку.
13 Притча о Плотнике и Дубе и следующие за ней фрагменты посвящены
проблеме относительности субъективного понимания полезного (см. также стр.
232-233). Заключает раздел атеистический вывод: вредное для богов
оказывается полезным для человека.
14 Здесь относительность полезного и бесполезного связана с особым
героем, человеком с физическими недостатками; о значении этого образа см.
Предисловие, стр. 30-31, прим. 105-107.
15 Вариант см. "Изречения", гл. 18, I, 390, где "Песня безумца" дается
в сокращенном виде. В "Книге песен" она отсутствует.