Ян Чжу. Чжуанцзы. Глава 25
ПОДРАЖАЮЩИЙ СВЕТУ
Подражающий Свету {1} странствовал в Чу. И Преданный Долгу {2} сказал о
нем царю, но царь [его] еще не принял, а И Преданный Долгу уже вернулся [к
себе домой].
Подражающий Свету увиделся с Ваном Решительным {3} и сказал:
- Почему бы [Вам], учитель, не заговорить обо мне с государем?
- Мне далеко до Гуна Ушедшего от Смотров, - ответил Ван Решительный.
- А чем занимается Гун Ушедший от Смотров? - спросил Подражающий Свету.
- Зимой бьет острогой черепах в Реке, а летом отдыхает на горе, в тени,
- ответил Ван Решительный. - Когда расспрашивают его прохожие, отвечает:
"Это мое жилище". Ведь если не сумел [представить Вас царю] И Преданный
Долгу, разве я [сумею]? Мне далеко до И Преданного Долгу. Ведь что за
человек И Преданный Долгу! Свойств нет, а знаниями обладает. [Если], не
опираясь на собственную волю, используете его чудесную способность к связям,
[он], конечно, погрузит [Вас] во мрак богатства и знатности, поможет не
[обрести] свойства, а [их] истощить. Ведь замерзающему [он] одолжит одежду
весной, а умирающему от жажды [посулит], напротив, холодный ветер зимой. А
что за человек царь Чу! С виду - величествен и суров, с провинившимися
беспощаден, словно тигр. Кто сумеет склонить его, кроме льстецов,
[поправших] истинные свойства! Поэтому мудрый в крайней нужде заставляет
домашних забыть о бедности; будучи проницательным, заставляет царей и
знатных забыть о рангах, о жалованье и стать скромными; среди вещей вместе с
другими наслаждается; среди людей он одобряет тех, кто, сохраняя себя,
проникает в вещи. Поэтому даже без слов [он] поит людей гармонией; рядом с
людьми их улучшает; как должно отцу [поступать] с сыном, возвращает их в
свое жилище. А отдыхая от своих благотворении, отдаляется от людских
помыслов. Поэтому и говорю: "дождись Гуна Ушедшего от Смотров"!
Мудрый видит все связи между собой и другими в единстве, [сам] не ведая
почему, - таков [его] характер. Отвечая колебаниям жизни, [он] считает своим
учителем природу, люди же вслед называют его [учителем]. Печально, что не
узнают и не делают [этого] постоянно, и вскоре приходит конец. Каким же
образом? [А вот как]: красивому от рождения люди дают зеркало. Не поведали
бы, и не узнал, что красивее других. То ли знал бы, то ли нет; то ли слышал
бы, то ли нет; а радоваться мог бы до смерти без конца; люди любовались бы
на него также без конца - таков характер. Мудрый же любит людей, и люди
[так] называют его. Не назвали бы и не ведал бы, что любит людей. То ли
ведал бы, то ли нет; то ли слышал бы, то ли нет, а его любовь к людям
[длилась бы] до смерти без конца, и люди наслаждались бы ею также без. конца
- таков характер.
Родное царство, родная столица, взглянуть на них издали - какое
счастье! Пусть это даже скопление холмов и курганов, заросших травами и
деревьями, но девять из десяти вернувшихся все же будут счастливы, а
особенно [когда] увидят уже виденное, услышат уже слышанное. [Это словно]
башня в десять жэней высотой, которой любуется весь народ.
[Муж] из рода Гадателей на Черепашьей Бороде {4} обрел центр <ось>,
чтобы следовать за образованием [вещей]. Вместе с вещами не знал ни конца,
ни начала, ни краткого мига, ни дня. Изменяясь вместе с вещами, в
одиночестве не изменялся. Почему же на этом не остановился? Ведь тот, кто
учится у природы, не способен учиться у природы; кто вершит дела в
соответствии с вещами, вместе с вещами гибнет. Каким же образом? Мудрый
никогда [не стремится] обладать природным, никогда [не стремится] обладать
человеческим, никогда [не стремится] обладать началом, никогда [не
стремится] обладать вещами. Движется вместе со своим временем и [никого] не
заменяет; поступки его целостны, [он] не терпит поражений и объединяется с
путем - вот как!
Испытующий узнал начальника дворцовой стражи и ведающего колесницами -
Восходящего и Неуклонного {5} - и сделал их своими наставниками. Следуя за
наставниками, [он этим] не ограничился и обрел [способность] следовать за
образованием [вещей]. А эту заслугу приписал своим должностным лицам. Таким
способом [добился] выигрыша: обрел двух выдающихся. Конфуций же считал, что
дело учителя "истощить все свои помыслы".
Юн Чэнцзы сказал:
- Без дня нет и года, без внутреннего нет и внешнего.
Юн, [царь] Вэй, заключил клятвенный союз с [царем] Моу из [рода] Тянь.
Когда Моу нарушил договор, Юн в гневе хотел послать [человека] его заколоть.
Узнав об этом, [полководец] Носорожья Голова пристыдил [царя]:
- [Вы], государь, властелин тьмы колесниц, собираетесь поручить месть
одному человеку. [Я], Янь, прошу дать мне двести тысяч латников. Для [Вас],
государь, я нападу на него, пленю его народ, угоню его буйволов и коней, так
что внутренний жар этого царя скажется на его спине. Затем я захвачу его
страну, и когда [он] в ужасе побежит, я ударю его в спину и перебью
позвоночник.
Услышал об этом Цзицзы и пристыдил:
- Строили стену высотой в десять жэней. Теперь же, [когда] стена в
десять жэней выстроена, снова сломать ее - тяжкий труд скованных вместе
[преступников]. Ныне уже семь лет как не было войны. Это - опора государя.
Янь - смутьян, [его] нельзя слушать.
Услышал об этом Хуацзы и [их] обругал:
- Призывающий напасть на Ци - смутьян. Призывающий не нападать - тоже
смутьян. Тот, кто называет смутьянами [сторонников и противников] нападения,
тоже смутьян.
- Что же делать? - спросил царь.
- Царь должен лишь стремиться найти путь, - ответил Хуацзы.
Услышав об этом, Творящий Благо представил [царю] Несущего Возвышенное
{6}, и тот спросил:
- Знает ли царь так называемую улитку?
- Да, - ответил царь.
- На левом рожке улитки расположено царство, которое зовется родом
Бодливых, на правом рожке улитки {7} расположено царство, которое зовется
родом Диких. [Они] все время воюют друг с другом за землю. Убитые падают
десятками тысяч, преследуют разбитого врага десять дней и [еще] пять, а
затем только возвращаются.
- Ах, пустая болтовня! - воскликнул царь.
- Разрешите [мне, Вашему] слуге, показать это [Вам], государь,
наглядно. Подумайте, государь, о пространстве во всех четырех сторонах, в
зените и надире. Есть ли [ему] предел {8}?
- Нет предела.
- Познав, как странствовать мыслью в беспредельном, обратитесь к
известным царствам, [ведь они] вроде бы существуют, а вроде бы и не
существуют?
- Да.
- Среди известных [царств] есть Вэй, в Вэй находится [столица] Лян, а в
Лян - [Вы], государь. Есть ли различие между [Вами], государь, и родом
Диких?
- Нет различия, ответил царь.
Гость ушел, а царь остался в смятении, точно в забытьи. [Когда] гость
удалился, подошел Творящий Благо и царь сказал:
- Гость - великий человек. Ему недостоин противостоять [ни один]
мудрец.
- [Когда] играют на флейте, - сказал Творящий Благо, - слышится
мелодия. [Когда же] дуют в кольцо эфеса, [слышится] лишь свист. Люди
восхваляют Высочайшего с Ограждающим, а ведь Высочайший с Ограждающим перед
Несущим Возвышенное уподобятся лишь свисту.
Конфуций пришел в Чу и остановился у [продавца] кашицы на Муравьином
холме. Его соседи - муж с женой, слуги и служанки поднялись на высокое место
<крышу>.
- Что делают эти люди? - спросил Цзылу.
- Это рабы мудрого, - ответил Конфуций. - Он похоронил себя в народе,
скрылся среди полей. Голос его умолк, но воля его не иссякла. Хотя уста его
говорят, но мыслей никогда не высказывают. Притом [он] противостоит всему
своему поколению и брезгует с ним объединяться. [Он] - тот, кто "утопился на
суше", из таких [как Удалец] с Юга от Рынка, Обязанный к Черной Работе.
Цзылу попросил разрешения пойти и позвать его, но Конфуций сказал:
- Оставь! Он знает [меня], Цю, лучше, чем [я] сам. Знает, что [я], Цю,
пришел в Чу, и думает, что [я] стану добиваться приглашения царя Чу. Ведь он
считает [меня] болтуном Он постыдится слушать речи болтуна, а тем более с
болтуном встречаться. Почему ты думаешь, что [он] еще там?
Цзылу пошел и взглянул - комната соседей [оказалась] пустой.
Страж границы Высокий Платан спросив у Цзылао {9}:
- Не должен ли государь, верша дела, пахать тщательно, а управляя
народом, не разрывать ростков? Прежде, сея, я пахал небрежно, и поле
вознаграждало меня зерном также небрежно; полол, разрывая ростки, и
вознаграждали меня также разорванные ростки. На следующий год я ввел другие
порядки: пахал глубоко, как следует боронил, и зерно уродилось обильно. Весь
год я ел досыта.
Услышав об этом, Чжуанцзы сказал:
- Многие нынешние люди относятся к своей [телесной] форме и к сердцу
так, как говорил Страж границы. Ради всевозможных дел бегут от своей
природы, покидают свой характер, уничтожают собственные чувства, губят свой
разум. Вот у того, кто небрежно вспахивает свой характер, в характере и
остаются корни зла - любви и ненависти. Осока и тростник, зарождаясь,
сначала будто поддерживают мою [телесную] форму, [но] стремятся искоренить
мой характер, а потом без разбора, отовсюду просачиваются и прорываются,
[вызывая] язвы, нарывы, пылая внутренним жаром и исходя гноем. Вот оно что!
Кипарисовый Наугольник {10}, учась у Лаоцзы, сказал:
- Дозвольте странствовать по Поднебесной.
- Оставь, - ответил Лаоцзы. - Поднебесная [всюду] одинакова.
[Кипарисовый Наугольник] повторил свою просьбу, и Лаоцзы спросил:
- Откуда же ты начнешь?
- Начну с Ци, - ответил Кипарисовый Наугольник. - Приду туда, увижу
казненного {11}, подниму его и поставлю, сниму [с себя] придворную одежду,
прикрою его и стану оплакивать, взывая к Небу: "Сын [мой]! Сын [мой]!
Поднебесную постигло великое бедствие, и ты первый пал его жертвой! Говорят:
"Не становись разбойником! Не становись убийцей!". Но с тех пор, как возвели
[в закон] славу и позор, появились и пороки; с тех пор, как стали копить
товары и имущество, начались и тяжбы. Ныне возвели [в закон] то, что
ожесточает людей; накопили то, из-за чего ведутся тяжбы; довели людей до
крайности, лишив их покоя. Как же можно теперь предотвратить [злодеяния]!
Древние государи за [все] блага воздавали [хвалу] народу, а во всех бедах
[винили] себя; [все] истинное видели в народе, а заблуждения - в себе.
Поэтому только один [царь] терял свое тело и, порицая сам себя, уходил [из
жизни]. Ныне же [все] по-иному. Скроют происшедшее и [порицают] не ведающих
[о нем] за глупость; поставят невыполнимую задачу и осудят за отсутствие
смелости; возлагают тяжкие обязанности и покарают за то, что с ними не
справились; [пошлют] дальней дорогой и казнят за опоздание. Люди же, зная,
что сил не хватит, заменяют их притворством. С каждым днем все больше
лицемерия [у высших]. Как же могут не лицемерить и мужи, и народ? Ведь
[если] не хватает силы, притворяются; не хватает знаний - обманывают; не
хватает имущества - грабят. Но кого же [тогда] можно обвинять за кражу?
Цюй Боюй проповедовал шесть десятков лет {12}, а в шестьдесят лет
изменился. То, что в начале утверждал, под конец изгонял и отрицал. {Он] еще
не понял, не отрицал ли пятьдесят девять лет то, что называет ныне истинным!
[Вся] тьма вещей живет, а корней не видно; появляется, а ворот не
видно. Все люди почитают то, что познано знанием; а не ведают, что познание
начинается лишь после того, как, опираясь на знания, познают непознанное.
Разве не назовут [это] великим сомнением? Оставь, оставь! Ведь от этого
никуда не скроешься! Это и есть так называемая истина? Да!
Конфуций спросил у великих хронистов - Большого Чехла, Дяди Всегда
Ошибающегося и Кабаньей Шкуры {13}:
- Почему вэйский царь получил [посмертный титул Лин] Чудотворный? {14}
Ведь он пьянствовал, предавался наслаждениям, не вникал в управление
царством. Охотился с облавами, собаками, силками и привязными стрелами, но
не вступал в союзы с другими правителями.
- Именно по этой причине, Лин [Предмет Одушевленный], - ответил Большой
Чехол.
- У этого царя было три жены, - ответил Дядя Всегда Ошибающийся, - [он]
с ними купался в [одной] ванне. [Когда же] по царским делам туда вошел
Хронист Ю, [царь] схватил материю и распростер [будто] крылья. Столь
беспутный, он стал таким; почтительным при виде добродетельного. Поэтому и
назван[посмертно] Лин [Сообразительный].
- [После] смерти царя гадание о захоронении на родовом кладбище
оказалось несчастливым, гадание же о захоронении на Песчаных холмах -
счастливым. [Когда] рыли, на глубине нескольких жэней нашли каменный
саркофаг. Очистив, увидели надпись, которая гласила: "Нет доступа сыновьям.
Царь Лин займет его и в нем поселится". Ведь царь уже давно стал Лином
[покойником]. Разве достойны об этом знать те двое? - Так сказал Кабанья
Шкура,
Малое Знание {15} спросило у Справедливого Приводящего к Согласию:
- Что означают речи о селениях? {16}
- В селениях по обычаю объединяются десяток фамилий, сотня имен.
Объединяются различные, считаясь подобными; рассеиваются подобные, считаясь
различными. [Если] ныне назовешь сотню частей коня, конь не получится. [Если
же] конь стоит перед [тобой], стоит со всей своей сотней частей, то назовешь
его конем. Поэтому скапливаясь из низкого, холмы и горы становятся высокими;
собирая воду, реки становятся широкими. Великий; человек всех объединяет и
[все] считает общим. Поэтому, [если мысли] приходят извне, [он] на своем не
настаивает; [если] исходят от него и справедливы, [ему] не возражают. У
[каждого из] четырех времен года особый эфир, но [ни одному] природа не
оказывает предпочтения, поэтому год завершается. У [каждого из] пяти
начальников особые обязанности, но [если] государь не пристрастен, то в
царстве порядок. Великие люди не награждали ни за красоту, ни за храбрость,
поэтому свойства были целостными. У [каждой из всей] тьмы вещей [свои]
законы, но путь беспристрастен, поэтому не обладает именем. Не обладает
именем, поэтому предается недеянию, предаваясь недеянию, все совершает. У
времени есть конец и начало, у поколения много перемен, распространяются и
беда и счастье. И даже в том, чему противятся, находят должное. Тот, кто
стремится к своему особенному, ошибается в том, что пытается исправить.
Уподобим это, большому озеру, [которое] всей растительности отмеряет влагу;
взглянем на высокую гору, на жертвенном алтаре которой вместе, и деревья, и
камни. Вот что означают речи о селениях, - так ответил Справедливый
Приводящий к Согласию.
- Достаточно ли этого, чтобы заслужить название "путь" - спросило Малое
Знание.
- Нет, - ответил Справедливый Приводящий к Согласию. - Ныне, считая
число вещей, не остановимся на десяти тысячах, а говорим условно "десять
тысяч" ["тьма"]; называя, говорим самую большую цифру. И небо и земля по
форме больше всего; [силы] холода и жары по [скоплению] эфира больше всего.
Путь же - общий. Они так огромны, что, называя их так, говорим, так бывает.
Но допустимо ли такое сравнение? Не так же ли далеко оно [от пути] в этом
суждении, как сравнение с собакой или конем?
- Как возникает жизнь всей тьмы вещей внутри четырех стран света, в
пределах шести единств? - спросило Малое Знание.
- Жара и холод друг друга освещают, друг друга губят, друг друга
обуздывают, - ответил Справедливый Приводящий к Согласию. - Четыре времени
года друг друга сменяют, друг друга порождают, друг друга убивают. И тут
поднимаются и любовь, и ненависть, и домогательства, и отказ. И тут
становится обычной краткая случка самца и самки. Покой и опасность друг
друга сменяют, счастье и беда друг друга порождают, поспешность и
медлительность друг друга теснят, сбор и рассеяние формируют [вещи].
Название и сущность подобного рода можно запомнить, мельчайшее можно
удержать в памяти. [Вещи] последовательно друг на друга воздействуют по
закону [каждой из них], поднимаясь и вращаясь, друг друга отсылают, за
тупиком открывается поворот, за концом - начало. Таково то, чем обладают
вещи, что исчерпывается в словах, что постигается знаниями, высшее в вещах
на этом и кончается. Люди, которые наблюдают за путем, не следуют за тем,
что кончается, не восходят к тому, что начинается, на этом суждения и
прекращаются.
- Кто из двух прав в своей сущности - спросило Малое Знание, - а кто
односторонен в своем суждении? Цзи Истинный {17}, говоря, "[путь] предается
недеянию", или Продолжатель, говоря, "он возможно воздействует"?
- Петух кукарекает, собака лает - таково познанное человеком, - ответил
Справедливый Приводящий к Согласию. - Но даже обладающий большими познаниями
не смог бы рассказать в словах об их самоизменении, не смог бы [определить]
и в мыслях, что они станут делать. [Если] их объяснять по отдельности, то
мельчайшее не с чем сравнивать, а величайшее не охватить. [Мнения, что путь]
предается недеянию" или "возможно воздействует" - неизбежны в приложении к
вещам, но в конце концов будут признаны ошибочными. "Возможно, воздействует"
- значит [обладает] сущностью; "[предается] недеянию" - значит [обладает]
пустотой. Обладать названием, обладать сущностью - состояние вещи; без
названия, без сущности - пустота [без] вещи. [Об этом] можно говорить, можно
думать, но, [чем больше] слов, тем дальше [от пути]. Еще не родившимся не
запретишь [родиться], умирающим не помешаешь [умереть]. Умирают и рождаются
рядом, а закона [жизни и смерти] не разглядишь. В [мнениях] "возможно
воздействует", "предается недеянию" сомнительно само допущение. [Когда] я
смотрю на его основание, оно уходит в беспредельность; [когда] я ищу его
вершину, не могу увидеть конца. Беспредельное, бесконечное - для него нет
слов. При законах, общих с вещами, слова "возможно воздействует", "предается
недеянию" - относятся к основанию, но от начала до конца связаны с вещами.
Пути не может ни быть ни не быть. Название "путь" - лишь предположение.
"Возможно, воздействует", "предается недеянию" - [эти мнения) связаны лишь с
одной стороной вещей. Разве внимают им [люди] глубоких мыслей? [Если бы]
слов было достаточно, то, проговорив целый день, сумели бы исчерпать путь.
[Поскольку же] слов недостаточно, то, проговорив целый день, можно исчерпать
[лишь] вещи. Путь - высшее для вещей, его не вместить ни в слова, ни в
молчание. Ни в словах, ни в молчании высшее о нем не выразить.
Комментарии:
1 Подражающий Свету (Цзэян) - Пын Ян, по прозванию Цзэян, персонаж
близкий к даосскому учению.
2 [И] Преданный Долгу (Цзе) - истый придворный с конфуцианским
прозванием.
3 Ван Решительный (Го), Гун Ушедший от Смотров (Юэсю) - сторонники
даосизма, осуждающие и придворных и самого царя Чу.
4 [Муж] из рода Гадателей на Черепашьей Бороде (Жань Сянши) - данный
персонаж в позднем источнике ("Лу ши", X-XII вв.) относится к деятелям эпохи
сотворения мира; судя же по пословице - "что борода у черепахи, рога у
зайца", черепашья борода служила предзнаменованием войны. Решить, каково
отношение к этому персонажу - ироническое или положительное, не позволяет
текст, записанный очень туманно.
5 Восходящий (Дэн) и Неуклонный (Хэн) - относя героев, как правило, к
лицам историческим, некоторые видят в Дэн Хэне одного человека, тогда как
Чэн Сюаньин и Го понимают, что два чина должны сопровождаться и двумя
именами. Мы пытаемся решить вопрос, как обычно, расшифровывая прозвища.
6 Несущий Возвышенное (Дай Цзиньжэнь) - встречается лишь в данном
фрагменте.
7 От этой притчи пошла поговорка - "битва на рожках улитки", как
осуждение войн.
8 Для изображения относительности пространства далее применяется
фольклорный прием ступенчатого сужения образов.
9 Цзылао (Цинь Чжан, Цзыкай) - ученик Конфуция (см. также "Изречения",
гл. 9, I, 178).
10 Кипарисовый Наугольник (Бо Цзюй) - ученик Лаоцзы.
11 В этом плаче-инвективе причиной возрастающего числа тяжб и
осужденных называется погоня за славой (властью) и богатством.
12 Почти о таком же отказе Конфуция от своего учения - дела всей жизни:
см. стр. 283.
13 Великие хронисты: Большой Чехол (Да Тао), Дядя Всегда Ошибающийся
(Бо Чанцянь), Кабанья Шкура (Сивэй) - комментатор говорит лишь об именах
хронистов, по-видимому, они - герои с аллегорическим прозвищем.
14 "Лин". Кроме посмертного титула - "Чудотворный" - это слово имеет
ряд других значений и служит здесь для игры слов: у первого хрониста это
просто одушевленный предмет, у второго - человек сообразительный, у третьего
- покойник.
15 Малое знание (Шаочжи), Справедливый Приводящий к Согласию (Дагун
Дяо) - имена аллегорические.
16 Селения (цю, ли) - здесь явно подразумевается лишь единица общежития
вне зависимости от названия. Однако в комментариях с оговоркой, что в
древности, как и теперь, повсюду были свои местные особенности, даются
разнообразные объяснения, например, ли: четыре колодца (цзин) составляли
один и, четыре и - одно цю; пять семей составляли соседей (линь), пятеро
соседей - одно ли (или); в древности десять семей составляли цю, двадцать -
ли,
17 Цзи Истинный (Чжэнь)... Продолжатель (Цзецзы) - комментатор
сообщает, что оба они посещали Академию Цзися в царстве Ци, однако сведения
об этом сохранились лишь в отношении Цзецзы (см. Сыма Цянь, Исторические
записки, цз. 46, 74, I, стр. 640, 811-812).