Ян Цзы. Лецзы. Глава 5

Вопросы испытующего

     Инь Испытующий задал вопрос Кожаному Щиту [из рода] Великих {1}:
     - Были ли вещи в самом начале древности?
     - [Если бы] в самом начале древности не  было  вещей,  откуда  бы  ныне появились вещи? Не смогут ли и потомки сказать, что ныне [в наше  время]  не было вещей? - спросил в ответ Кожаный Щит.
     - Тогда у вещей нет прошлого и будущего?
     - Конец и начало вещей издревле не имеют  границ.  Начало  может  стать концом, а конец может стать началом. Как узнать их круговорот? Однако  [было ли что-нибудь] кроме вещей, [было ли что-нибудь] до событий, - я не знаю.
     - В таком случае, есть ли конец [всем] восьми сторонам света, зениту и надиру?
     - Не ведаю, - ответил Кожаный Щит, но Испытующий спросил настойчивее:
     - [Если] нет конца, тогда [они] бесконечны; [если] есть [конец],  тогда конечны.  Как  мне  это  знать?  Ведь  кроме  бесконечного  [существует]   и отсутствие бесконечного; внутри неограниченного  [существует]  и  отсутствие неограниченного.  В  бесконечном  снова  конечное,  в  неограниченном  снова ограниченное.  Так  я  познаю  бесконечное,  неограниченное,  но  не  познаю конечного, ограниченного.
     - Что находится за пределами четырех морей?
     - То же, что и в Срединных царствах.
     - Чем это докажешь?
     - Я ходил на Восток до Ина {2}, [там] народ такой же. Спросил [и узнал, что] на востоке от Ина [все] похоже на Ин. Ходил на Запад до Бинь {3}, [там] народ такой же. Спросил [и узнал, что] на западе от  Бинь  [все]  похоже  на Бинь. Так стало мне ведомо, что ни четыре моря {4}, ни  четыре  пустыни,  ни четыре полюса от  них  <других  земель>  не  отличаются.  В  каждом  большем содержится меньшее - без конца и предела. Как в небе и земле содержится тьма вещей, так же и небо с землей в чем-то содержатся. То, в чем содержится тьма
вещей,  несомненно,  бесконечно;  то,  в  чем  содержатся  небо   и   земля, несомненно, беспредельно. Как мне знать, нет ли за пределами  неба  и  земли еще больших небес и земель? Это мне также неведомо. Однако небо и земля - теже вещи, у вещей же бывают недостатки {5}. Поэтому в  старину  [женщина]  из рода Нюйва {6} отобрала камни всех пяти цветов, чтобы заделать изъян в небе; отрубила лапы у гигантской черепахи, чтобы подпереть четыре  края  <полюса>.
Впоследствии же [человек] из рода Ведающих Разливами  {7}  стал  бороться  с Вечно Недовольным {8} за власть предков, в гневе ударился  о  гору  Щербатую {9}  и  сломал  Небесный  столп  {10},  порвал  земную  сеть.  Поэтому  небо наклонилось на северо-запад, за ним последовали и солнце с луной, планеты со звездами; у земли же  не  хватило  [куска  на]  юго-востоке,  поэтому  [туда полились] воды сотен рек.
     - Есть ли вещи огромные и  малые,  длинные  и  короткие,  одинаковые  и различные? - снова спросил Испытующий.
     - К востоку от  Бохая,  в  скольких  миллиардах  ли  -  неведомо,  есть огромная пропасть,  пучина,  поистине  бездонная.  У  нее  не  было  дна,  и называлась она Гуйсюй {11}. В нее стекали все воды - со всех  восьми  сторон света,  девяти  пустынь  и  Небесной  реки  {12},  а  она  [пучина]  все  не увеличивалась и не уменьшалась. Там пять Гор.  Первая  называлась  Колесница Преемства  {13},  вторая  -  Круглая  Вершина,  третья  -  Квадратная  Чаша, четвертая - Обитель Красавиц, Пятая -  Приют  Презревших  Блага.  Окружность каждой горы сверху донизу - тридцать тысяч ли, плато  на  вершине  -  девять тысяч ли, расстояние между горами - семьдесят тысяч ли, а  [горы]  считались
соседями. Там все башни и террасы - из золота и нефрита, все птицы и звери - из белого шелка, деревья - из жемчуга и  белых  кораллов  растут  кущами,  у цветов и плодов чудесный аромат и вкус. Кто их отведывал - не  старился,  не умирал. Жили там все бессмертные, мудрые. Сколько их там за день и  за  ночь друг к другу летало, нельзя и сосчитать. Основание  же  пяти  Гор  ничем  не
укреплялось. [Они] двигались вверх и вниз, туда и сюда по  волнам  вместе  с приливом, не останавливаясь даже на время. От  этого  бессмертные  и  мудрые заболели и стали жаловаться богу. Боясь,  как  бы  [острова]  не  уплыли  на крайний запад и не исчезла обитель мудрых, бог приказал Обезьяне-силачу {14} отправить пятнадцать гигантских черепах,  чтобы  держали  на  головах  горы; [приготовить] три смены, каждая по шестьдесят тысяч лет. Тогда  только  пять гор встали неколебимо. Но тут  великан  из  царства  Драконовых  Дядей  {15}
поднял ногу и полного шага не сделал, как  очутился  у  пяти  Гор.  На  один крючок поймал сразу шесть черепах, взвалил всех вместе  на  спину  и  пошел. Унес в свою страну и обжег их панцири  для  гадания.  И  тогда  две  горы  - Колесница Преемства и Круглая Вершина - уплыли на северный  край  [полюс]  и погрузились в океан. Тьмы бессмертных и мудрых остались  без  пристанища.  В большом гневе бог  уменьшил  царство  Драконовых  Дядей,  чтоб  страдали  от тесноты; уменьшил и народ Драконовых Дядей, сделал людей короче. Во  времена
же Готовящего Жертвенное Мясо и Священного Земледельца  жители  этой  страны еще были ростом в несколько десятков чжанов {16}.

В четырехстах тысячах ли на восток от Срединных царств находится страна Пигмеев  {17}.  Люди  там  ростом  в  один  чи  и  пять   цуней   {18}.   На северо-восточном крае [полюсе] живут люди, что зовутся Сутягами {19}, ростом в девять цуней. На юге области Терновник  {20}  растет  дерево  Душ  Обители Мрака {21}. Пятьсот лет [для него] длится весна,  пятьсот  лет  -  осень.  В далекой древности было дерево Отец. Восемь  тысяч  лет  [для  него]  длилась весна, восемь тысяч лет - осень. На перегное  растет  Чудесный  гриб,  утром рождается, вечером умирает. Весенними и летними лунами появляются москиты  и комары, родятся от дождя, умирают, завидев солнце. На севере Севера, где нет ни деревьев, ни трав, находится Пучина - океан. Это -  Небесный  водоем.  [В нем] водится рыба в несколько тысяч ли ширины, соответственной и длины.  Имя ей - Кит {22}. Водится там птица, имя  ей  Феникс.  Распростертые  крылья  - точно нависшие тучи, соответственное им и туловище. Разве в  мире  знают  об этих существах? Великий Молодой Дракон ходил [туда] и их увидел. Бо  И  {23}
узнал и дал им имя. Ицзянь {24} услышал и их описал.

На речных берегах родятся мелкие насекомые,  имя  им  -  мошки.  Летают стаей, гнездятся на  ресницах  у  комара,  друг  с  другом  не  сталкиваясь. Прилетают на ночлег и улетают, [а] комар  не  чувствует.  [Видящий]  Паутину Издали {25} и Цзыюй, протерев глаза и  подняв  брови,  всматривались  в  них днем, но формы их не разглядели. Чи Юй и Наставник Куан {26}, прочистив  уши и наклонив голову, вслушивались ночью, но голоса их  не  расслышали.  Только [когда] Желтый Предок и Юн Чэнцзы {27} поселились  на  Пещерегоре  и  вместе
соблюдали пост три луны, [когда] сердце  у  них  застыло,  а  тело  высохло, постепенно [с помощью] жизненной энергии  <души,  разума>  разглядели  их  - огромные,  подобные  курганам  Сосны-горы  {28},  постепенно   [с   помощью] жизненной энергии расслышали их голоса - грохочущие подобно грому.

В царствах У и Чу растет  огромное  дерево,  имя  ему  Помелон.  Дерево лазоревое, родится зимой, плоды красные, на вкус кислые. Едят кожуру и сок и излечиваются от удушья. В Цичжоу оно понравилось, перевезли [его]  на  север от [реки] Хуай, но [там  оно]  превратилось  в  одичавший  мандарин.  Черный певчий дрозд не перелетает через  [реку]  Цзи.  Барсук,  перебравшись  через [реку] Вэнь,  умирает  {29}.  Таково  [значение]  местности  и  эфира.  Хотя сущность [их] одинакова, форма и эфир у них различны и друг друга  [они]  не заменяют. Жизнь у всех полная, доля достаточная. Откуда  мне  знать,  велики они или малы? Откуда мне знать, длинны они или коротки?  Откуда  мне  знать, тождественны они или различны?


Две горы - Тайхан и Ванъу, окружностью до семисот ли, высотой до десяти тысяч жэнь поднимались к югу от Цзичжоу, к северу от Хэяна. У подножья  этих гор жил девяностолетний Простак с Северной горы {30}. Надоело [ему] обходить гору, преграждавшую [путь, куда  бы  он  ни]  направлялся,  [откуда  бы  ни] возвращался. Собрал [он] свою семью на совет:
     - Не сумеем ли мы с  вами,  поднатужившись,  сравнять  [с  землей  эту] преграду? Проложить дорогу от юга Юйчжоу до южного берега Хань?
     Все согласились, [только] жена усомнилась:
     - Тебе не по силам и малый холм срыть, что  уж  говорить  о  Тайхане  и Ванъу! Да и куда денешь [столько] земли и камней?
     - Будем сбрасывать [их] в залив Бохай, севернее мели, - ответили все.
И вот [Простак] повел своих сыновей и внуков, трое понесли [корзины] на коромыслах. [Стали они] дробить камни, рыть землю  и  относить  корзинами в Бохай.
Сын соседки, вдовы из рода Столичных, у которого едва  выпали  молочные зубы, вприпрыжку прибежал им помогать.
     Зима сменилась летом, а отнесли они [землю только] один раз.
     Умник с Излучины Реки стал смеяться над [Простаком] и его отговаривать:
     - Вот глупец! Тебе, дряхлому старику, не уменьшить гору и  на  волосок.
Как же справишься с [такой массой] земли и камней?
     Простак с Северной Горы вздохнул и ответил:
     - Тебе, твердолобому, ничего не понять! Разума у  тебя  меньше,  чем  у малого сынка вдовы. Что за  печаль,  если  не  справлюсь?  Пусть  я  умру  - останутся сыновья, потом внуки, у внуков - снова сыновья,  у  их  сыновей  - свои сыновья и снова внуки. Сыновьям и внукам не будет конца. А  горы-то  не вырастут!
     Умнику с Излучины Реки нечего было ответить.
     Услышал  [Простака]  дух  -  Хозяин  змей,  испугался,  что  [тот]   не отступится, и доложил обо всем Владыке. Растрогала Владыку  добросовестность [Простака], и приказал [он] двум сыновьям из рода Больших Муравьев перенести на спине обе горы, одну - на восток от Шо, другую - на юг от Юн. И с той поры от юга Цзичжоу до южного берега Хань не стало горных преград.


Отец Цветущего {31}, не соразмерив сил, захотел догнать солнце.  Догнал было на краю Угловой долины {32}, захотел пить. Отправился пить из Хуанхэ  и Вэйхэ. Хуанхэ и Вэйхэ не утолили его жажду, он кинулся было на север пить из Большого болота, да, не дойдя, бросил свой посох и умер в дороге  от  жажды. [Всюду], куда бы ни просачивалась его кровь и проникала его плоть, вырастали деревья Дэнской рощи и Дэнская роща разрослась на тысячи ли.


Великий Молодой Дракон сказал:
     - [Все] во вселенной, внутри четырех морей, освещается солнцем и луной, управляется планетами и звездами, приводится в  порядок  четырьмя  временами года, а наиболее важное - двенадцатилетним циклом. Вещи, чудесно порожденные духами, различны по форме, одни рано умирают,  другие  долго  живут.  Только мудрец способен постичь их закон.
     Кожаный Щит [из рода] Великих сказал:
     - Но бывает, что и не порождаются чудесно  духами,  формируются  и  без [сил] жара и холода, освещаются и без солнца и  луны,  умирают  рано  и  без убийства или казни, живут долго и  безтщательного  ухода.  Без  [всех]  пяти зерновых питаются, без шелка, одеваются, без лодки и повозки  передвигаются. Их закон - естественность, [его] не постичь и мудрецу.


[Когда] Молодой Дракон покорял  воду  и  землю,  [он]  потерял  дорогу, заблудился и по ошибке попал в некое царство на  северном  берегу  Северного моря, а в скольких миллионах ли от Срединных царств - неведомо. Называют это царство Крайний Север {33}, а гдепротянулись его границы - неведомо. Там  не бывает ни ветра, ни дождя, ни инея, ни росы, там не родятся птицы  и  звери, насекомыеи рыбы,  травы  и  деревья.  Со  всех  четырех  сторон  -  равнина, окруженная горами. В середине  царства  -  гора,  называют  ее  Кувшин-гора, формой походит на сосуд для вина. На вершине отверстие,  формой  походит  на кольцо и называют его  Избыток  влаги.  Из  отверстия  ключом  бьет  вода  и
называют ее Священный  фонтан.  Аромат  [воды]  прекраснее,  чем  орхидеи и [душистого] перца,. вкус - слаще, чем у вина. Источник, разделяясь на четыре ручья, стекает к  подножью  горы  и  орошает  всю  страну.  Там,  куда  [он] устремляется, земля и воздух смягчаются, прекращаются страшные болезни, люди становятся уступчивыми и согласными, никтоне спорит и не борется, сердца  [у всех] нежные, кости слабые, [люди] не заносчивые и не завистливые.  Взрослые дети живут вместе, без царей и слуг. Мужчины и женщины гуляют вместе,  без
сватов и свадебных подарков. Живут у воды, не пашут, не сеют. Земля и воздух [там] теплые и приятные, [люди] не ткут и не одеваются, [живут] до ста  лет, у них нет  ранних  смертей,  нет  и  болезней.  У  этого  народа  -  большое потомство, не сосчитать. Радуются и веселятся, нет ни дряхлых, ни старых, ни печали, ни горя, Любимый обычай - петь песни.  Взявшись  за  руки,  поют  по очереди, целый день без перерыва. [Когда] проголодаются и устанут, пьют  из: Священного фонтана. Сила и воля  приходят  в  равновесие.  [Выпьют]  слишком много - опьянеют и только через десять дней отрезвеют. Купаются в  Священном фонтане, и кожа становится блестящей и свежей, аромат  не  выдыхается  целых десять дней.

Странствуя на Севере, чжоуский царь My побывал в этом царстве и на  три года забыл о возвращении. Когда же вернулся в дом Чжоу, все тосковал об этом царстве. Расстроенный, точно  потерянный,  не  пил  вина,  не  ел  мяса,  не призывал красавиц, и только через несколько лун пришел в себя.

Гуань Чжун {34} уговаривал циского царя Хуаньгуна во время  путешествия в Ляокоу посетить заодно и то царство. [Он]  чуть  не  добился  успеха,  как подал совет Си Пэн:
     - Как можно слушаться Отца Чжуна? Ведь [он]  выжил  из.  ума!  Оставить обширные  пространства  Ци,  массу  народа,  красоты  гор  и  рек,  пышность растений, красоту обрядов и ритуалов, изящество одежды  и  головных  уборов, сад, полный чаровниц и  красавиц,  двор,  заполненный  верными  и  честными! Крикнет в гневе [царь],  и  [явятся]  миллионы  воинов  и  рабов;  поглядит, взмахнет рукой, и приказу повинуются правители всех царств. Чего  же  искать там? Отправиться в страну варваров, бросив алтарь Земли и  Проса  в  царстве Ци?
     Хуаньгун раздумал [ехать], а слова Си Пэна передал Гуань Чжуну.
     - Этого, конечно, добился не Пэн. Ведь и [я], ваш  слуга,  боялся,  чтотого царства не найти. [Иначе] разве стоило бы тосковать, о  богатствах  Ци? Разве стоили бы внимания речи Си Пэна? - сказал Гуань Чжун.


Люди южных стран бреют головы, [ходят] обнаженными. Люди северных стран носят на голове повязки и одеваются в  меха.  Люди  Срединных  царств  носят шапки и халаты. Все, что  производится  на  [всех]  девяти  видах  почвы,  в земледелии или торговле, охоте или рыболовстве, как меха для  зимы  и  холст для лета, лодка для воды и повозка  для  суши,  добыто  без  [лишних]  слов, создано [в соответствии] со свойствами [каждой вещи].
К востоку от [царства] Юэ {35} лежит  страна  Дерева  Чжэ  <Кан>  {36}. Родится там первенец, его съедают маленьким, называя это  "жертвоприношением младшему брату". Умрет у них дед, отнесут на спине бабку и  бросят,  говоря:
"С женой покойника нельзя жить вместе". К югу от [царства] Чу  лежит  страна людей. Огня. Почтительным сыном у них  считается  тот,  кто  погребает  лишь кости своих родных, когда мясо после смерти  сгниет  и  [его];  выбросят.  К западу от [царства] Цинь {37} лежит страна Ицюй. Почтительным  сыном  у  них считается тот, кто после смерти родных, собирает хворост и их  сжигает.  Дым от костра поднимается вверх, и это называют "подняться ввысь". Высшие у  них считают это управлением, низшие - обычаем, и это не вызывает удивления.


Конфуций, странствуя на Востоке, заметил двух спорящих мальчиков {38} и спросил, о чем они спорят:
     - Я считаю, что солнце ближе к людям, когда только восходит,  и  дальше [от них], когда достигает зенита, - сказал первый мальчик. - А  он  считает, что солнце дальше, когда только восходит, и ближе, когда достигает зенита. - И добавил:
     - Когда солнце восходит, оно велико, словно балдахин над колесницей,  а в зените [мало], словно тарелка. Разве предмет не кажется маленьким издали и большим вблизи?!
     - Когда солнце восходит, [оно] прохладное, а в зените  -  жжет,  словно кипяток, - сказал второй мальчик. - Разве предмет не кажется горячим  вблизи и холодным издали?!
     Конфуций не мог решить [вопроса], и оба мальчика посмеялись над ним:
     - Кто же считает тебя многознающим?!


Равновесие {39}  -  высший  закон  Поднебесной  -  относится  к  вещам, обладающим формой. [Когда] к волосу подвешены  [вещи],  равные  по  весу,  и волос рвется, [значит], равновесия нет. При равновесии и разрывающие  [силы] не разорвут. Люди считают это неверным, но, конечно, есть и понимающие,  что это верно.
     Чжань Хэ {40}, [удивший рыбу] с леской из одной шелковой нити кокона, с крючком из ости колоса, с удочкой  из  цзинского  бамбука,  с  приманкой  из разрезанного зерна, вытащил рыбу  [величиной]  с  целую  повозку.  [Даже]  в пучине сто жэнь глубиной, в стремительном потоке леска не рвалась, крючок не выпрямлялся, удочка не сгибалась.
     - Услышал об этом  чуский  царь,  удивился,  призвал  [его]  к  себе  и спросил, какая тому причина.
     - [Я], ваш слуга, слышал от Преждерожденного старшего  мужа  рассказ  о том, как  Пу  Цзюйцзы  {41}  стрелял  привязной  стрелой.  Лук  был  слабый, привязная стрела - тонкая. [Он] пускал ее при попутном ветре, сразу  в  пару черных журавлей на  краю  темной  тучи.  Предавался  [этому]  всем  сердцем, равномерно действовал руками. [Я], ваш слуга,  подражая  ему,  учился  удить рыбу. За пять лет постиг его искусство. Когда  [я],  ваш  слуга,  с  удочкой приближаюсь к реке, в сердце нет никаких забот,  [оно]  полно  только  одной мыслью - о рыбе. Закидываю леску, погружаю крючок, в руке же  нет  веса  [ни легкого, ни тяжелого], ничто не способно [меня]  отвлечь.  Рыба  смотрит  на приманку, как на затонувшую пылинку, на пену и глотает ее без колебаний. Вот так [я] способен тяжелое одолеть легким, силу - слабостью. Если  бы  так  же мог править царством великий государь, то Поднебесную поистине можно было бы привести в движение одной рукой. Разве это было бы [трудным] делом?
     - Прекрасно! - сказал чуский царь.


Гун Ху из Лу и Ци Ин из Чжао заболели и,  [придя]  вместе  к  Бянь  Цяо {42}, просили их исцелить.  Бянь  Цяо  стал  их  лечить  и,  когда  оба  они выздоровели, сказал:
     - Прежняя болезнь вторглась в [ваши]  внутренности  извне,  поэтому  от лекарств и уколов  камнем,  прошла.  Ныне  же  [осталась]  болезнь,  которая родилась вместе с вами и выросла вместе с [вашим] телом. Как вы думаете,  не побороться ли с нею теперь?
     - Хотели бы сначала услышать о ее признаках, - сказали больные.
     - Воля у тебя сильная, а  жизненная  энергия  слабая,  -  сказал  врач, [обращаясь] к Гун Ху. - Поэтому [ты]  силен  в  замыслах,  но  слаб  в  [их] выполнении. У Ци Ина же, - продолжал Бянь Цяо, - воля  слабая,  а  жизненная энергия сильная, поэтому [он] мало размышляет и вредит себе произволом. Если переставить ваши сердца {43},  то  -  к  счастью  для  обоих  -  установится равновесие.
     Тут Бянь Цяо напоил обоих вином  с  отравой  и  одурманил,  [будто]  до смерти, на три дня. Разрезал [у каждого] грудь, вытащил сердца, переменил их [местами] и приложил чудесного снадобья.
     Придя в сознание,  оба  [почувствовали  себя  здоровыми],  как  прежде,попрощались и отправились [по домам].
     И вот Гун Ху пошел в  дом  к  Ци  Ину,  жена  которого  отказалась  его признать. Ци Ин же пошел в дом Гун Ху, жена которого  также  отказалась  его признать. Семьи стали друг с другом судиться и попросили Бянь Цяо  разобрать их тяжбу. Бянь Цяо объяснил как было дело, и тяжба была прекращена.


Ху Ба {44} играл на цине, и птицы танцевали, а рыбы - прыгали.  Услышав об этом, чжэнский наставник Вэнь {45} бросил семью  и  пошел  странствовать, следуя за наставником Сяном {46}. Вэнь трогал струны, настраивал инструмент, но за три года не окончил ни одной песни.    
    -Ты можешь вернуться [домой], - сказал ему наставник Сян.
    - [Дайте] еще немного времени и посмотрите, что будет. Дело ие  в  том, что [я], Вэнь, неспособен настраивать инструмент, неспособен сложить  песню, - вздыхая, отложив цинь, сказал Вэнь. - То, о чем  [я],  Вэнь,  думаю  -  не струны, к чему стремлюсь - не звуки. Пока не обрету [желаемого] внутри себя, в сердце, не откликнется вовне, в инструменте. Поэтому  не  смею  шевельнуть рукой и тронуть струны.

     Вскоре [он] снова увиделся с наставником Сяном.
     - Как у тебя с цинем? - спросил наставник Сян.
     - Постиг, - ответил Вэнь, - прошу [меня] испытать.
     Была весна, а [он] ударил по [осенней] второй  струне,  вызвал  полутон восьмой луны. И тут повеял  прохладный  ветерок,  созрели  злаки,  плоды  на деревьях. Когда наступила осень {47},  [он]  ударил  по  [весенней]  третьей струне, вызвал полутон второй луны. И тут возвратился теплый ветер, расцвели травы и деревья. Когда наступило лето, [он] ударил по [зимней] пятой струне, вызвал полутон одиннадцатой луны. И тут стал падать снег с  инеем,  замерзли реки и пруды. Когда  наступила  зима,  [он]  ударил  по  летней  [четвертой]
струне, вызвал полутон пятой луны. И  тут  запылали  лучи;  солнца,  растаял снег. Под конец же  тронул  первую  вместе  с  четырьмя  остальными.  И  тут поднялся счастливый ветер, поплыли радостные облака,  выпала  сладкая  роса, забили источники изобилия.
     Поглаживая себя по груди и притопывая ногами, наставник Сян сказал:
     - Как тонко ты играешь! Ничего не смогли бы добавить но наставник  Куан своей чистой третьей, [весенней] струной, ни Цзоу Янь {48}  своей  игрой  на свирели. Один взял бы свой цинь, другой - свою свирель, и оба последовали бы за тобой.
     Се Тань учился  петь  у  Цинь  Цина  {49},  еще  не  перенял  до  конца мастерства Цина,  как  объявил,  что  его  исчерпал,  и  распрощался,  чтобы направиться домой. Цинь Цин [его] не удерживал, но на  дороге  в  предместье устроил проводы. [Здесь], отбивая такт, [он]  запел  с  такой  печалью,  что затрепетали деревья, задержались плывущие облака.
     Тут Се Тань стал просить прощения и разрешения остаться. Всю жизнь [он] больше не осмеливался заговорить о [своем} уходе.
     Обернувшись к своему другу, Цинь Цин сказал:
     - Некогда Э {50} из [царства] Хань шла на Восток, и в  Ци  [у  нее]  не хватило еды. Проходя через Ворота Согласия {51}, [она]  спела  за  угощение.
Когда же ушла, звуки [ее] голоса, не умолкая, кружились три дня в  стропилах и балках. [Все] справа и слева думали, что она еще не ушла.
     [Когда она] проходила мимо постоялого двора, постояльцы  ее  оскорбили. Тут Хань Э протяжно и жалобно зарыдала, в [на расстоянии] в ли стар и  млад, стоя друг против друга, загрустили, опечалились и горько заплакали. Три  дня [они] не принимали пищи, а затем вдруг погнались за Хань Э.  Возвращаясь,  Э снова запела длинную песню, и на расстоянии ли стар и млад,, забыв о прежней печали, принялись без удержу прыгать, хлопать в ладоши и танцевать. Потом же проводили ее, щедро одарив. Вот почему у Ворот Согласия жители и по сей день
прекрасна поют и плачут, - [они] подражают песням, оставленным Э.
     Боя прекрасно играл на  цине,  а  Чжун  Цзыци  {52}  был  замечательным слушателем. Заиграл Боя, думая о восхождении на высокую гору, и  Чжун  Цзыци воскликнул:
     - Как прекрасно! Возвышенно, словно гора Великая!
     [Заиграл Боя], думая о течении вод, и Чжун Цзыци воскликнул:
     - Как прекрасно! Безбрежно, словно речная гладь!
     Так улавливал Чжун Цзыци любой замысел Боя.
     Блуждая по северному склону  горы  Великой,  они  внезапно  попали  под проливной дождь и  укрылись  под  нависшим  утесом.  Сердце  [Боя]  охватила печаль, [он] взялся за цинь и заиграл. Начал с песни о долгом  ливне,  затем сочинил мелодию горного обвала, Чжун Цзыци с первого же такта  постигал  его мысль. Отложив цинь. Боя со вздохом сказал:
     - Прекрасно! Прекрасно! Ты слышишь мои мысли, словно мое сердце.  Разве в моих песнях что-либо от тебя укроется?


Объездив запад во время зимней охоты, чжоуский царь My перевалил  через [гору] Союз Старших Братьев и, не доезжая до горы Янь, повернул обратно.  Не успел [он] въехать в Срединное  царство,  как  на  дороге  [ему]  встретился мудрый ремесленник по имени мастер Сутулый53.
     - К чему ты способен? - приняв его, спросил царь.
     - Прикажите только испытать [меня], своего слугу, - ответил  мастер.  - Но хочу, чтобы государь сначала посмотрел на то, что ваш слуга уже сделал.
     - Приноси с собой завтра, мы с тобой вместе посмотрим, - велел Муван.
     На другой день мастер Сутулый явился  к  государю.  Приняв  его,  Муван спросил:
     - Кто это пришел вместе с тобой?
     - Артист, созданный вашим слугой, - ответил мастер.
     С удивлением смотрел Муван на артиста: [он] шагал, поднимал  и  опускал голову, следуя за мастером. Искусник коснулся  его  щеки  и  [артист]  запел согласно мотиву; взял  за  руку  -  и  он  стал  танцевать  согласно  ритму; повинуясь любому желанию, превращался и изменялся на тысячу ладов.  Государь же принял его за настоящего человека. Рядом с государем стояли и  любовались [на представление] Шэнь Цзи и весь гарем.
     Под конец артист подмигнул окружавшим царя  женщинам  и  поманил  их  к себе. В страшном гневе государь пожелал казнить мастера Сутулого  на  месте. Мастер же в ужасе разрезал, разобрал артиста, показал царю и  объяснил,  что сделан [он] из кожи, дерева, клея, лака и [раскрашен] белым, черным, красным и синим. Государь тщательно все осмотрел,  и  все  оказалось  искусственным: внутри - печень, желчь, сердце, легкие, селезенка, почки, кишки  и  желудок; снаружи - мускулы, кости, суставы, сочленения, кожа, зубы и  волосы,  -  все
было представлено полностью.
     [Когда] мастер собрал все снова, как прежде, государь попробовал вынуть [у куклы] сердце54 - и уста замолкли; вынул печень  -  и  глаза  ослепли; вынул почки - и ноги стали  неподвижными.  Муван  вздохнул,  восхищенный,  и воскликнул:
     - Оказывается, человек своим искусством может добиться тех же  успехов, что и природа! - Он приказал поместить [куклу] на вторую колесницу и  вместе с нею вернулся.
     Ведь Гуншу Бань {55} свою осадную лестницу и  Mo  Ди  своего  летающего коршуна {56} называли высшим пределом  мастерства.  [Когда  же]  их  ученики Дунмын Цзя {57} и Цинь Гули {58} услышали об искусстве  мастера  Сутулого  и сообщили о нем  обоим  философам,  те  до  конца  жизни  не  посмели  больше заговаривать о мастерстве и держались лишь циркуля и отвеса.


Гань Ин {59} в старину был замечательным стрелком. Лишь натянет лук - и звери ложатся, а птицы падают. У  Гань  Ина  обучался  Стремительный  Вэй  и превзошел в мастерстве своего наставника.  К  Стремительному  Вэю  и  пришел учиться Цзи Чан.
     - Сначала научись не моргать, - сказал ему Стремительный Вэй, - а затем поговорим и о стрельбе.
     Цзи Чан вернулся домой, лег  под  ткацкий  станок  своей  жены  и  стал глядеть, как снует челнок. Через два года он  не  моргал,  даже  если  [его] кололи в уголок глаза кончиком шила.
     [Цзи Чан] доложил об этом Стремительному Вэю, тот сказал:
     - [Этого] еще недостаточно. Теперь еще научись смотреть, а потом  можно [и стрелять. Научись] видеть малое, точно большое, туманное, точно ясное,  а затем доложишь.
     Чан подвесил к окну вошь на конском  волосе  и  стал  на  нее  глядеть, обернувшись лицом к югу.  Через  десять  дней  [вошь]  стала  расти  [в  его глазах], а через три года уподобилась тележному  колесу,  все  же  остальные предметы [казались ему] величиной с холм или гору. Взял [он] лук из яньского рога, стрелу из цзинского бамбука, выстрелил и пронзил сердце вши, не порвав волоса.
     Доложил об этом Стремительному Вэю. Стремительный  Вэй  ударил  себя  в грудь, затопал ногами и воскликнул:
     - Ты овладел [искусством]!
     Тогда Цзи Чан понял, что во всей Поднебесной для него остался лишь один соперник, и задумал убить Стремительного Вэя.
     Они встретились на пустыре и стали друг в друга стрелять. Стрелы их  на полдороге сталкивались наконечниками и падали на землю, не поднимая пыли. Но вот у Стремительного Вэя иссякли стрелы, а у Цзи Чана осталась еще одна.  Он спустил ее, но Стремительный Вэй точно отразил стрелу колючкой кустарника.
     И тут оба мастера заплакали, отбросили луки, поклонились друг другу  до земли и просили друг друга считаться отцом и  сыном.  Каждый  надкусил  себе руку [и кровью] поклялся никому более не передавать своего мастерства.



     Учителя Отца Цзао звали Великим Бобом {60}. Когда Отец  Цзао  пришел  к нему учиться управлять колесницей, то  по  обычаю  держался  очень  скромно. Великий Боб же ничего ему не объяснял целых три года. Отец Цзао относился [к учителю] все почтительнее, и [тот], наконец, с ним заговорил:
     - В старинной песне поется:

                       "Сын хорошего лучника {61}
                       Сначала должен плести корзины.
                       Сын хорошего литейщика
                       Сначала должен шить шубы".

     Ты сначала смотри, как я бегаю. Станешь бегать, как  я,  тогда  сможешь взяться за шесть пар вожжей, управлять шестеркой коней.
     - Буду лишь повиноваться приказу, - ответил Отец Цзао. Тут Великий  Боб сделал дорогу: на расстоянии шага [один от  другого]  установил  столбы,  на которых умещалась лишь ступня. По ним он стал ходить, бегать туда и обратно, не скользя и не падая.
     Отец Цзао стал этому учиться и за три дня овладел его искусством.
     - Как ты понятлив! Как быстро все усвоил! -  вздохнув,  сказал  Великий Боб. - Так поступает Колесничий. Когда ты ходил, то овладел умением  ногами, а откликался на него  сердцем  <умом>.  Это  и  распространи  на  управление колесницей. Держи в порядке  вожжи  там,  где  [они]  соединены  с  удилами, натягивай их или  ослабляй  в  согласии  с  углами  губ  [коней].  Правильно соразмеряй мысль в своей груди, чувствуй ритм  руками.  Внутренне  овладеешь волей, а внешне [научишься] угадывать  желание  коней.  Тогда-то  и  сумеешь посылать [коней] вперед или отводить  назад,  словно  по  натянутому  шнуру, делать повороты или кружиться, словно по угломеру и циркулю,  и  силы  коней хватит с избытком на любой, самый дальний путь. Вот это истинное мастерство. Овладев мастерством [управления] удилами, приводи  в  соответствие  поводья; овладев мастерством [управления] поводьями, приводи в соответствие  и  руки; [когда руки] овладеют мастерством, приводи в соответствие и мысли.  И  тогда можешь уже не следить глазами и не подхлестывать кнутом. Будешь стоять прямо
с легким сердцем, и шесть пар вожжей не  перепутаются,  и  [топот]  двадцати четырех копыт будет равномерным, движения же  совершенно  точными  при  езде вперед, назад, кругом и при поворотах. А затем  уж  твоя  колесница  проедет всюду, где только поместятся колеса, всюду,  где  только  хватит  места  для конских  копыт.  И  тогда  [езда  в  любой  местности]  станет  [для   тебя] одинаковой, не заметишь ни отвесных  гор,  ни  узких  ущелий,  ни  топи,  ни равнины. На этом кончается мое искусство, и ты им овладел!


Вэй Черное Яйцо {62} из-за тайной ненависти убил Цю Ясного и сын Ясного - Верный, задумал [ему] отомстить. Духом Верный был очень  силен,  но  телом слишком слаб: ел по зернышку, ходил [лишь] при попутном ветре. Даже в  гневе не мог поднять оружие, чтобы отомстить. [Но],  стыдясь  прибегнуть  к  чужой помощи, [он] поклялся расправиться с Черным Яйцом своей рукой.
     Черное же Яйцо превосходил всех дерзостью и отвагой, силой противостоял сотне мужей, [крепостью] суставов и костей, мускулов и кожи даже не  походил на человека: вытянутой шеей отражал [удар] мяча, обнаженной грудью - стрелу. Лезвие и острие гнулись и ломались, а на теле  [у  него]  не  оставалось  ни царапины, ни шрама.  Зная  свою  силу,  [он]  смотрел  на  Верного,  как  на цыпленка.
     - Что ты думаешь делать? - спросил у Верного его  друг,  Советчик  Шэнь {63}. - Ты так оскорблен, а он так пренебрегает тобой.
     - Хочу, чтобы ты мне посоветовал, - проливая слезы, ответил Верный.
     - Слышал я, что предок  Великого  Совершенного  из  царства  Вэй  добыл драгоценный меч иньского царя. С таким мечом один  отрок  способен  отразить три армии. Не попросить ли у него [этот меч]? - сказал Советчик.
     Верный отправился в Вэй и увиделся с  Великим  Совершенным.  Поклонился ему, точно раб-возница, попросил  принять  в  дар  жену  и  детей,  а  затем обратился со своей просьбой.
     -  У  меня  три  меча  {64},  выбирай  любой,  -  ответил  ему  Великий Совершенный. - Но ни одним нельзя убить человека. Сначала  расскажу  тебе  о них. Первый называется Таящий свет. Смотришь на него - и  [его]  не  видишь, взмахнешь им - и не знаешь, коснулся он чего-либо или нет;  прозрачен  и  не имеет граней, рассекает [тело], а тело ничего не ощущает. Второй  называется Принявший тень. Если всматриваться в  него  с  северной  стороны  при  смене предрассветного мрака утренней зарей или в сумерках - на грани дня  и  ночи,
то что-то увидишь, но формы  не  разберешь.  [Когда]  он  кого-то  коснется, издает будто украдкой тихий звон, но тело не ощущает боли. Третий называется Закаленный ночью. При свете дня видна его тень, блеска не  видно;  ночью  он блестит, но не видна форма. Коснувшись тела, рассекает  его  с  треском,  но рана сразу же заживает, остается лишь боль, к лезвию кровь не пристает.  Эти три сокровища передавались [в нашем роду] уже  тринадцать  поколений,  но  в деле не бывали. Спрятаны в ларце, и даже печати [с них] не снимали.
     - И все-таки я должен попросить [у вас] последний, - сказал Верный.
     Тут Великий Совершенный вернул ему жену и детей, постился с ним  вместе семь дней и на грани вечерней зари и ночной темноты, опустившись на  колени, вручил ему меч Закаленный ночью. Верный  принял  его,  дважды  поклонился  и возвратился домой.
     И тогда Верный отправился с мечом к Черному Яйцу. Тот, как раз опьянев, лежал навзничь под окном. [Верный] трижды разрубил его от шеи  до  поясницы, но Черное Яйцо не проснулся. Думая, что он мертв, Верный поспешил уйти, но у ворот встретил сына Черного Яйца  и  трижды  его  рубанул,  рассекая,  будто воздух. Сын Черного Яйца расхохотался и спросил:
     - Что ты так глупо трижды меня поманил?
     Тут Верный понял,  что  [таким]  мечом  не  убить  человека,  и,  тяжко вздыхая, пошел домой.
     Проснувшись, Черное Яйцо рассердился на свою жену:
     - Оставила меня, пьяного, непокрытым. Вот  у  меня  и  заболело  горло, заломило поясницу!
     Сын же его сказал:
     - Недавно приходил Верный, встретился со мной в  воротах,  трижды  меня поманил, и у меня также заболело все тело,  а  конечности  онемели.  Он  нас сокрушил!


     My, царь  Чжоу,  пошел  походом  на  Западных  воинов.  Западные  воины поднесли ему кинжал из железа и холст, отмываемый в огне {65}. Кинжал длиной в один чи и восемь цунь, лезвие красное,  закаленной  стали,  режет  нефрит, точно глину. Холст, отмываемый в огне, для стирки  бросают  в  огонь.  Холст принимает цвет огня, а грязь [на нем] - цвет  холста.  Вынув  из  огня,  его встряхивают, [и он] становится белым, как снег.
     Хуанцзы {66} считал, что таких предметов нет, а рассказы о  них  -  это вздор. Сяо Шу {67} же сказал:
     - Как самонадеян Хуанцзы! Как смел в ложных доводах!


Коментарии к главе 5:

     1 Кожаный Щит [из рода] Великих (Ся Гэ, в "Чжуанцзы" - Ся Цзи) - (миф.) наставник иньского вождя Испытующего  (Тана).  Данный  фрагмент  (см.  также Чжуанцзы",  стр.  136)  в  форме  развернутого  диалога  посвящен  проблеме относительности времени и пространства, а также догадке даосов  о  макро-  и микрокосме.
     2 Ин, область, находившаяся на территории современных провинций  Хэбэй, Ляонин, а также Кореи.
     3 Бинь - царство,  находившееся  на  территории  современной  провинции Шэньси.
     4 "Четыре моря" - см. гл. 2, прим. 3.
     5 "Недостатки"  неба  и  земли,  т.  е.  объектов  культа.  -  одно  из проявлений даосского атеизма.  Представление  о  материальности  мира  здесь подкрепляется мифологическими сюжетами. Повторяющий же эти  сюжеты  Ван  Чун (VII, 105) ссылается на "конфуцианские книги".
     6 "Женщина из рода Нюйва" - мать-прародительница,  создательница  мира, земли и человека в китайской мифологии.
     7 "Человек из рода Ведающих Разливами" (Гунгун) - один из героев мифа о борьбе за власть предков-богов.
     8 "Вечно Недовольный" (Чжуань Сюй) -  один  из  героев  того  же  мифа, царствовал, согласно традиции, в 2514-2437 гг. до н. э.
     9 Гора Щербатая (Бучжоу) - (миф.) опора неба на северо-западе Китая.
     10 Небесный  столп  -  опорой  неба  в  китайской  мифологии  считалось несколько гор, здесь - гора Щербатая.
     11 Гуйсюй - см. Предисловие, прим. 69.
     12 Небесная река - Млечный путь.
     13 Колесница Преемства (Дайюй), Круглая Вершина (Юаньцзяо),  Квадратна Чаша (Фанху), Обитель Красавиц (Инчжоу), Приют Презревших Блага  (Пэнлай)  - (миф.) пять гор-островов, на которых жили бессмертные.
     14 Обезьяна-силач (Юйцян) - по древнему "Каталогу гор и  морей"  ("Шань хай цзин") - это  дух  Северного  полюса  с  человечьей  головой  и  птичьим туловищем.
     15 Царство Драконовых Дядей (Лунбо) - сказочное царство великанов.
     16 Чжан - мера длины, около трех метров.
     17 Страна Пигмеев (Цзяояо) - сказочная страна.
     18 Чи, цунь - меры длины, соответственно около 30 и около 3 см.
     19 Сутяги (Чжэн) - сказочная страна.
     20 Терновник, область - раннее название царства Чу.
     21 Дерево Душ обители мрака, дерево Отец - священные деревья.
     22 Кит (Гунь), Феникс (Пэн) - сказочные рыба и птица, о них  см.  также "Чжуанцзы", 135-136.
     23 Бо И - (миф.) помощник Молодого Дракона в борьбе с потопом.
     24  Ицзянь  -  (миф.)  -  по   комментарию,   он,   возможно,   древний естествоиспытатель.
     25 [Видящий] Паутину Издали (Ли Чжу), или [Видящий] Резьбу  Издали  (Ли Лоу), Цзыюй - (миф.) первый жил при Желтом Предке и  обладал  исключительной зоркостью: был способен разглядеть кончик волоска на расстоянии в сто шагов; второй, видимо, также зоркий человек, о нем ничего не известно.
     26 Чи Юй и Наставник (Ши) Куан: о первом ничего не известно. Ши Куан  - легендарный музыкант, был слепцом с исключительным слухом.  Своей  игрой  он был способен" вызывать облака и ветер. Его  отождествляли  с  другим  лицом, жившим при Пине - царе в Цзинь (558-533 гг. до н. э.).
     27  Юн  Чэнцзы  -  (миф.)   создатель   календаря   и   астрономических инструментов, помощник Желтого Предка
     28 Сосна-гора (Суншань) - одна из священных  гор  Китая  на  территории современной провинции Хэнань. Сосна - тотемное дерево племени Великих Вождей (Ся).
     29 Эти примеры доказывают зависимость растений и  животных  от  климата (см. также "Хуайнаньцзы", цз, 1, VII, 6).
     30 Притча о "Простаке с Северной горы" и доныне популярна в Китае.
     31 Отец Цветущего (Куа фу) - (миф.) герой, известный своей  погоней  за солнцем. Имя Куа фу связывают со священной Дэнской рощей, которая выросла на месте его гибели.
     32 "Угловая долина" - (миф.) одна из местностей, через которые проходит солнце, об остальных см. "Хуайнаньцзы", цз. 3, VII, 44-45.
     33 Царство Крайний Север - утопическое, в которое  попадает  мифический герой Молодой Дракон (Юй), но не во сне, как Желтый  Предок  (см.  выше),  а наяву, как царь Му. Описание этой утопии ср. "Дао дэ цзин", 80.
     34 Гуань Чжун (Отец Чжун, Гуаньцзы,  Гуань  Иу)  -  древний  экономист, известный политический деятель при Хуане, царе в Ци (685-643 гг. до н.  э.). Речи Гуань Чжуна и его школы записаны в "Речах царств", "Гуаньцзы" и  других памятниках. Подробнее о нем и других героях фрагмента см. стр. 99-101.
     35 Юэ - одно из древнекитайских царств, находившееся в прибрежной части современной провинции Чжэцзян.
     36 Рассказы о похоронах и прочих обычаях этой и других стран  (людей  " Огня, Ицюй) полемически направлены  против  обрядности,  которую  отстаивали конфуцианцы,  отвергавшие  необходимость  изучения   других   народов   (см. Предисловие, прим. 143).
     37 Цинь - одно из древнекитайских царств,  находившееся  на  территории современных провинций Ганьсу и Шэньси.
     38  В  этом  фрагменте  отражены  представления древних китайцев о перспективе и теплоизлучении, а также подчеркнуто невежество Конфуция в этих вопросах. В борьбе против "многознания" даосы  (см.  также  стр.  105,  213) перекликаются с Демокритом.
     39 Данный фрагмент ср. "Моцзы", гл. 43, IV, 227.
     40 Чжань Хэ (Чжаньцзы) - последователь Ян Чжу (см. Ян Юнго, стр. 233, а также "Лецзы", стр. 125-126, "Чжуанцзы", стр. 290, "Весна и осень Люя",  цз. 17, VI, 214; цз. 21, VI, 281; "Хуайнаньцзы", цз. 1, VII, 4; цз. 6, VII, 90).
     41 Пу Цзюйцзы - легендарный стрелок, ср.  "Хуайнаньцзы"  (цз.  6.  VII, стр. 90).
     42 Бянь Цяо (или Цинь Юэжэнь) - легендарный врач родом из царства Чжэн. Сыма Цяць в "Жизнеописании Бянь  Цяо"  ("Исторические  записки",  цз.  105), относит даты его жизни ко времени Светлейшего (Чжао), царя в Цзинь  (532-527 гг. до н. э.).
     43 Фрагмент посвящен  взаимосвязи  элементов  человеческого  тела  (см. также притчу о "механическом артисте", стр. 93).
     44 Ху Ба (Гу? Ба) - легендарный музыкант. В этом и следующих фрагментах излагаются эстетические взгляды даосов. В музыке  и  других  искусствах  они видели  подражание  природе  на  основе  познания  ее  законов,  а   поэтому утверждали возможность воздействия искусства на природу  и  человека  в  том числе (см. также стр. 139, 204-205, 230-231; "Чжуанцзы", гл. 2, прим. 3, гл. 19, прим. 8).
     45 Наставник Вэнь (Ши Вэнь) - музыкант из царства Чжэн  (ср.  "Весна  и осень Люя", цз. 17, VI, 202).
     46 Наставник Сян (Ши Сян) - легендарный музыкант.
     47 Здесь в поэтической форме изложен развитый  в  системе  люй  принцип восходящих квинт с соответствием их временам года (осень - фа, весна  -  до, зима - соль, лето - ре).
     48 Цзоу Янь - музыкант при Светлейшем (Чжао), царе в Янь  (58-6574  гг. до н. э.)., который мог своей игрой на флейте превратить холодную  погоду  в теплую.
     49 Се Тань и  Цинь  Цин  -  легендарные  певцы  из  царства  Цинь,  см. "Хуайнаньцзы", цз. 13, VII, 217.
     50 Э из Хань - легендарная певица. Хань - одно из древних царств Китая, находившееся на территории современной провинции Шэньси, см.  "Хуайнаньцзы", цз. 13, VII, 217.
     51 Ворота Согласия (Юнмынь) - название ворот в столице царства Ци.
     52 Фрагмент о музыканте и тонком ценителе музыки, видимо, исходный; ср. "Весна и осень  Люя",  цз.  9,  VI,  92-93;  цз.  16,  VI,  140;  ср.  также средневековуюновеллу "О том, как Юй Боя, лютню разбив, простился с "понявшим звук"", пер.  Б.  А.  Васильева  ("Восток",  1924,  Э  4);  В.  А.  Вельгуса ("Удивительные истории нашего времени и древности", т. II).
     53  В  притче  о  мастере  Сутулом  (Яньши)  говорится  о   возможности подражания природе  даже  в  создании  сложнейших  организмов  (механический артист). Прославление мастерства простого человека с физическим  недостатком - антиконфуцианский тезис.
     54 Иллюстрация  к  древнему  пониманию  взаимосвязи  органов  чувств  с внутренними органами человека.
     55 Гуншу Бань (Бань Шу, Гуншуцзы) - ученик Mo Ди, плотник, изобретатель военного снаряжения.
     56 Создателем летающей птицы здесь и в "Хань Фэйцзы" (цз. 32,  V,  199) называется Моцзы, а в "Моцзы" (гл. 49, IV, 292) - Гуншу Бань, который создал сороку. Известия эти, судя по названиям птиц, различные, кроме того,  коршун продержался в воздухе один день, а сорока - три дня.
     57 Дунмын Цзя - ученик Гуншу Баня.
     58 Цинь Гули (Циньцзы) - ученик Моцзы.
     59 Гань Ин (Фэй) Стремительный Вэй, Цзи Чан - легендарные  стрелки.  Во фрагменте раскрывается процесс овладения мастерством и  соперничество  между учеником и учителем.
     60  Отец  Цзао  (Цзао  Фу)  и  великий  Боб  (Тай  Доу)  -  легендарные колесничие. В процессе овладения  мастерством  в  этой  притче  раскрывается теория познания Лецзы - от  чувственного  познания  к  рациональному,  а  от последнего снова к чувственному (см. также "Чжуанцзы", 147, 203).
     61 Древняя трудовая песня, созданная,  по-видимому,  ремесленниками.  В свод древних песен "Ши  цзин"  не  вошла,  очевидно,  вследствие  классового отбора.
     62 Вэй Черное Яйцо (Хэй Луань), Цю Ясный (Бинчжан), Верный (Лайдань)  - сказочные герои. Притча о них  -  иллюстрация  к  даосской  идее:  и  слабый способен сокрушить сильного.
     63 Советчик Шэнь (То), Великий Совершенный Кун Чжоу) - герои сказочного характера.
     64 Сказочный образ  мечей  был,  видимо,  связан  с  открытием  железа, породившим легенды об оружии, его создателях,  источниках,  в  которых  мечи закалялись, и т. п. См., например, основанную на старинных  легендах  сказку Лу Синя "Меч" (Лу Синь, Сатирические сказки, М., Гослитиздат, 1964).
     65 В огне отмывали холст из асбеста. Считая, что асбест стал известен в Китае лишь в первых веках н. э., некоторые исследователи приходят к  выводу, что данный фрагмент - позднейшая  вставка;  но  при  этом  забывают,  что  и появление оружия из железа (известного уже с VI в. до н. э.),  изображенного здесь как диковинка, пришлось бы также отнести к более позднему времени.
     66 Значение  имени  Хуанцзы  -  "сын  императора"  -  используется  для отождествления  героя  с  Цао  Пи  (III  в.  н.э.),  а  тем  самым   и   для доказательства позднего  происхождения  памятника  (см.  Ян  Боцзюнь,  Лецзы цзиши, стр. 119; A.  Graham,  p.  117),  тогда  как  для  такого  же  имени, встречающегося в беседе между царем Ци (VI в. до н. э.)  и  Гуань  Чжуном  в "Чжуанцзы", Сыма Бяо (III-IV вв.) дает комментарий "фамилия" и не ставит при этом под сомнение ни памятника, ни фрагмента (см. "Чжуанцзы", стр. 229,  гл. 19, III, 118).
     67 Сяо Шу - аристократ из Лу, см. "Цзочжуань", правление Чжуангуна - 12 год, "Весна и осень" - 23 год (683 и 672 гг. до"н. э.).