Ян Чжу. Чжуанцзы. Глава 11
ПРЕДОСТАВИТЬ [КАЖДОГО] САМОМУ СЕБЕ
Слышали о том, что Поднебесную следует предоставить себе самой, но не
слышали о том, что в Поднебесной следует наводить порядок. "Предоставить" -
из опасения, чтобы не извратилась природа Поднебесной, "каждого самому себе"
из опасения, чтобы не изменились [человеческие] свойства. [Если] природа
Поднебесной не извратится, а [человеческие] свойства не изменятся, разве
нужно будет наводить в ней порядок?
В старину Высочайший стал наводить порядок, чтобы Поднебесная
возликовала, люди возрадовались своей природе, а [они] лишились покоя.
Разрывающий на Части стал наводить порядок, чтобы Поднебесная опечалилась,
люди оплакивали свою природу, и [они] лишились радости. Но ведь [жизнь] без
покоя, без радости не свойство человека. Разве без [присущих человеку]
свойств можно долго продержаться? [Нет!] Такого в Поднебесной не бывало.
При чрезмерной радости у человека расходуется с излишком [сила] жара,
при чрезмерном гневе расходуется с избытком [сила] холода. При перерасходе и
жара и холода перестают [правильно] чередоваться четыре времени года,
нарушается гармония прохлады и тепла, а [эти нарушения] причиняют вред телу
человека. Он перестает [различать], когда радоваться, когда сердиться, жизнь
[его] лишается постоянства, мысли - удовлетворения, работа останавливается
на полпути. Тут-то и возникают в Поднебесной заносчивость и немилость,
превосходство и угнетение, а за ними появляются разбойник Чжи, Цзэн [цзы] и
Хронист [Ю. Если] по всей Поднебесной награждать за доброе, [с этим] не
справиться; [если] по всей Поднебесной наказывать за недоброе, [с этим] не
справиться. Ибо Поднебесная велика, [на всех] не хватит наград и наказаний
{1}.
Со времен трех династий все шумят о наградах и наказаниях. Откуда же
возьмется досуг, чтобы [найти] покой в природных свойствах? А кроме того,
наслаждаясь острым зрением, предаются излишеству в цветах; наслаждаясь
тонким слухом, предаются излишеству в звуках; наслаждаясь милосердием,
нарушают [естественные] свойства; наслаждаясь справедливостью, нарушают
законы природы; наслаждаясь обрядами, помогают извращениям; наслаждаясь
музыкой, помогают разврату; наслаждаясь мудростью, помогают искусственности;
наслаждаясь знаниями, помогают порокам. [Если бы все] в Поднебесной
[находили] покой в природных свойствах, эти восемь [наслаждений] могли бы
остаться, могли бы и исчезнуть. [Но когда] в Поднебесной не [находят] покоя
в природных свойствах, из-за этих восьми [наслаждений] люди начинают [друг
друга] резать на куски и скручивать [в клубок], толкать и отнимать и
ввергать в смуту Поднебесную. [Если же] в Поднебесной начинают чтить
наслаждения, тосковать о них, каким сильным становится [это] заблуждение!
Разве [смогут] пройти мимо [наслаждений], от них отказаться? Ведь чтобы
говорить о них - постятся, чтобы им предаться - преклоняют колени, чтобы
изобразить их - играют и поют. Что же тут поделать?
Поэтому для благородного мужа, [если он] вынужден взойти на престол,
лучше всего недеяние. Недеяние, а за ним - покой в природных свойствах. Ибо
тому, кто ценит свою жизнь больше, чем царство, можно доверить Поднебесную;
тому, кто любит свою жизнь больше царства, можно поручить Поднебесную. Если
государь способен не рассеивать свое внутреннее, не обнаруживать зрения и
слуха, возвышаться, [словно] Покойник, [то] взглянет [он, как] Дракон;
погрузится в молчание, а голос [его загремит, словно] гром; движению [его]
мысли подчинится природа. [Он предастся] безмятежности и недеянию, а
[окажется] связанным со [всей] тьмой существ. Разве у такого найдется досуг,
чтобы наводить порядок в Поднебесной?
Высоченный Боязливый {2} спросил Лаоцзы:
- [Если] не навести порядок в Поднебесной, как исправить людские
сердца?
- Будь осторожен! - ответил ему Лаоцзы. - Не тревожь человеческого
сердца! Стоит его низвергнуть - человек унизится, стоит возвысить - человек
возгордится. Так он и превращается то в раба, то в убийцу. Сердце может быть
нежным и слабым - и тогда ему не совладать с сильным и крепким; оно может
быть твердым словно резец и гранить драгоценный камень. Оно то вспыхнет
словно пламя, то станет холодным как лед. Оно меняется с удивительной
быстротой, успевает дважды побывать за всеми четырьмя морями, пока
презрительный взгляд сменится благосклонным.
В покое оно не дрогнет, точно пучина, в движении - устремится к
небесам. Оно своевольное, гордое, его не обуздать. Вот каково человеческое
сердце!
В старину Желтый Предок встревожил сердца милосердием и
справедливостью. А Высочайший и Ограждающий, чтобы воспитать [всех] в
Поднебесной, [так трудились, что у них] стерлись волоски на голенях {3} и
пушок на бедрах. [Они] надрывали [все] свои пять внутренних органов ради
милосердия и справедливости, отдавали кровь и дыхание, чтобы установить
законы и порядок, и все же не справились. И тогда Высочайший сослал [людей]
с Лошадью на Шишаке на Почитаемую гору, переселил Трех Мяо на [гору]
Треглавую, изгнал Ведающего Разливами {4} в Обитель мрака. [Но и] этим не
справился с Поднебесной.
Когда же пришло [время] царей трех [династий], Поднебесную объял ужас.
Появились презираемые: Разрывающий на Части и разбойник Чжи; появились
почитаемые: Цзэн [цзы] и Хронист [Ю], а еще появились конфуцианцы и монеты.
И тогда стали подозревать друг друга и в радости и в гневе, обманывать друг
друга и умные и глупые, порицать друг друга и добрые и недобрые, высмеивать
друг друга и лживые и правдивые, и Поднебесная стала приходить в упадок. В
свойствах появились различия, в [человеческой] природе наступило гниение и
разложение. В Поднебесной пристрастились к знаниям, и в поисках [знаний]
весь народ дошел до крайности. И тут пустили в ход топоры и пилы, стали
казнить по [плотничьим] отвесу и правилу, приговаривать с долотом и шилом,
ввергли Поднебесную в страшную смуту, и преступления стали тревожить людские
сердца. Поэтому-то достойные и скрылись под утесами великих гор, а государи,
владевшие тьмой колесниц, дрожали от страха в храмах предков.
Ныне же обезглавленные лежат друг на друге, закованные в шейные и
ножные колодки толкаются друг о друга, приговоренные ожидают своей очереди у
плахи. А между закованными в наручники и колодки стали появляться
конфуцианцы и моисты, расхаживающие на цыпочках, размахивающие руками. О
ужас! О позор! О бесстыдство! А нам и неведомо было, что их мудрость, их
знания служат наручникам и колодкам; их милосердие, их справедливость служат
долоту и ошейнику {5}. Как знать, не явились ли Цзэн [цзы] и Хронист [Ю]
гремучей стрелой для Разрывающего на Части и разбойника Чжи? Поэтому-то и
говорится: "Забудьте о мудрости, отбросьте знания, и Поднебесная обретет
мир".
[Уже] девятнадцать лет стоял [на престоле] Желтый Предок как Сын Неба;
[его] приказы выполнялись [по всей] Поднебесной. [Однажды он] услышал, что
на вершине [горы] Единения Пустоты обитает Всеобъемлющий Совершенный {6}, и
отправился с ним повидаться.
- Я слышал, - сказал Желтый Предок, - что [вы], мой учитель постигли
истинный путь. Дозвольте задать вопрос, [какова] его сущность? Я стремлюсь
воспользоваться сущностью неба и земли, чтобы помочь [созреванию всех] пяти
злаков для прокормления народа. А еще я стремлюсь направить [силы] жара и
холода на благо всего живого.
- То, о чем ты хочешь спросить, это - сущность вещей; а то, как ты
хочешь управлять, это - пагуба для вещей, - ответил Всеобъемлющий
Совершенный. - С тех пор как ты правишь Поднебесной, дождь идет прежде, чем
пары превратятся в облака; листья и травы опадают, не успев пожелтеть; лучи
солнца и луны все более угасают. В сердце твоем [склонность] к мелочам,
[точно] у краснобая. Разве достоин ты беседы об истинном пути?
Желтый Предок удалился, сложил с себя [управление] Поднебесной,
построил себе отдельную хижину с циновкой из белого пырея. [Здесь он] провел
в праздности три луны, а затем снова навестил учителя.
Всеобъемлющий Совершенный лежал головой к югу. Полный покорности,
Желтый Предок подполз [к нему] на коленях, дважды, поклонился до земли и
спросил:
- Я слышал, что [вы], мой учитель, постигли истинный путь. Дозвольте
задать вопрос, как управлять самим собой, как добиться долголетия?
Всеобъемлющий Совершенный поспешно поднялся и ответил:
- Вопрос [ты] задал прекрасный! Подойди, я поведаю тебе об истинном
пути.
Мельчайшее истинного пути глубоко и темно, величайшей истинного пути
сумрачно и безмолвно. Не смотри, не слушай, покойся, храня [свой] разум, и
тело само собой выправится. Будь покоен, чист, не утруждай свое тело, не
тревожь свое семя и проживешь долго. [Если] глазам нечего будет видеть, ушам
нечего слышать, сердцу нечего познавать, твоя душа сохранит [твое] тело, и
тело проживет долго. Чем больше будет у тебя знаний, тем скорее] потерпишь
поражение. Береги в себе внутреннее, замкнись от внешнего.
А тогда я с тобой поднимусь к великой ясности вплоть до стоков высшей
[силы] жара; войду в ворота мрака, и [мы] достанем истоков высшей [силы]
холода. Небо ведает своим, земля - своим; у [каждой из сил] жара и холода -
свое вместилище. Береги и храни самого себя, а вещи созреют сами по себе. Я
храню [силы жара и холода] в единстве, чтобы удержать их в гармонии, поэтому
тысячу двести лет соблюдаю себя, а тело мое [до сих по] неодряхлело.
Желтый Предок дважды поклонился до земли и попросил:
- Расскажите о природе, Всеобъемлющий Совершенный.
- Подойди, я тебе поведаю, - ответил Всеобъемлющий Совершенный. - Она в
своих вещах неисчерпаема, а все люди думают, что [она] конечна. Она в своих
вещах неизмерима, а все люди думают, что [она] предельна. Из тех, кто обрел
мой путь, лучшие стали предками, а худшие - царями. Из тех, кто утратил мой
путь, лучшие увидели свет, а худшие обратились к земле. Ведь все, что ныне
процветает, родилось из земли и вернется в землю, поэтому я покину тебя и
пройду во врата бесконечности, чтобы странствовать в беспредельных
просторах. Я сольюсь с лучами солнца и луны, соединюсь в вечности с небом и
землей. Когда я уйду, [даже] далекие от меня опечалятся. Все люди умрут и
только я один буду существовать.
Поддерживаемый вихрем, Полководец Облаков {7} странствовал на востоке и
встретился с Безначальным Хаосом. Безначальный Хаос прогуливался,
подпрыгивая по-птичьи и похлопывая себя по бедрам. Завидев его, Полководец
Облаков в смущении остановился и почтительно спросил:
- Кто [вы], старец? Что, старец, делаете?
- Прогуливаюсь, - ответил ему Безначальный Хаос, продолжая похлопывать
себя и прыгать.
- Я хочу задать вопрос, - сказал Полководец Облаков.
- Фу! - посмотрев [на него], воскликнул Безначальный Хаос.
- В эфире неба нет гармонии, - начал Полководец Облаков, - в эфире
земли застой, в шести явлениях [природы] нет согласия, в смене времен года
нет порядка. Что [мне] делать, [если] я собираюсь ныне привести в гармонию
сущность шести явлений, чтобы прокормить все живое?
- Не знаю, не знаю, - ответил Безначальный Хаос, похлопывая себя,
прыгая и покачивая головой.
Полководец Облаков не решился [снова] спросить.
Прошло три года. Странствуя на Востоке, Полководец Облаков миновал
равнину Владеющих Жилищем. [Он] снова заметил Безначального Хаоса, в большой
радости поспешил [к нему] и заговорил:
- [Вы] не забыли меня, [Равный] Небу? [Вы] не забыли меня, [Равный]
Небу? - дважды поклонился до земли и хотел было задать ему вопрос, как
Безначальный Хаос произнес:
- Что я могу знать? Парю, не ведая зачем. Несусь, не ведая куда.
Странствующий утруждается, чтобы наблюдать, [как все идет] своим путем.
- Я сам также считаю, что несусь, [не ведая куда]. Но народ следует за
мной повсюду, и я с ним ничего не могу поделать. Ныне же, подражая людям,
хочу услышать [от вас хоть] одно слово.
И тут Безначальный Хаос заговорил:
- В том, что основа природы расшатывается, характер [всех] вещей
извращается, изначальная природа остается незавершенной, стада разбегаются,
птицы поют по ночам, засуха сжигает деревья и травы, беда настигает даже
пресмыкающихся и насекомых, - вина тех, кто наводит порядки среди людей.
- Но что же мне делать? - спросил Полководец Облаков.
- Ах! [Все это один] вред! - воскликнул Безначальный Хаос, -
возвращайся к себе потихонечку.
- С [вами, Равный] Небу, так трудно встретиться. Хотелось бы услышать
[хотя бы еще] одно слово, - попросил Полководец Облаков.
- Ах! - ответил Безначальный Хаос. - Укрепляй свое сердце. [Если]
только ты предашься недеянию, вещи будут сами собой развиваться. Оставь свое
тело, свою форму, откажись от зрения, от слуха, забудь о людских порядках, о
вещах, слейся в великом единении с самосущим эфиром. Освободи сердце и
разум, стань покойным, будто неодушевленное [тело, и тогда] каждый из тьмы
существ [станет] самим собой, каждый вернется к своему корню. Каждый
вернется к своему корню неосознанно, смешиваясь в общем хаосе, и не оставит
[его] до конца своей жизни. Если же осознают это, то его <корень> покинут.
Не выспрашивай его названия, не выпытывай его свойств, и [все] вещи будут
сами собой рождаться.
- Теперь я обрел то, что искал, - сказал Полководец Облаков. - [Вы,
Равный] Небу, ниспослали мне свои свойства, просветили меня безмолвием, - он
дважды поклонился до земли, попрощался и удалился.
Обычному человеку нравится, когда другие на него походят, <и не
нравится, когда другие от него отличаются. Любовь к себе подобным и нелюбовь
к тем, "кто отличается, происходят от желания выделиться из толпы. Но разве
тот, кто стремится выделиться из толпы, [действительно] выдающийся? Для
успокоения [он] следует за толпой, [но его] опыту далеко до того мастерства,
[которым обладает] толпа. Желающий стать правителем, собирает полезное у
царей трех династий, но не замечает у них вредного. У такого [судьба]
царства будет зависеть от случайности, и редко, лишь по счастливой
случайности царство не погибает. Нет и одного [шанса] из десяти тысяч, что
[такое] царство будет существовать. О гибели [такого] царства [говорит то,
что] ни одно {дело там] не завершится, а десяток тысяч [дел] расстроится.
Увы! Владеющие землями [этого] не ведают. Владеющему землями принадлежит
огромная вещь. Владеющий огромной вещью не способен предоставить вещи
{самим] вещам, а не [владеющий] вещью способен. Тот, кто понимает, как
[предоставлять] вещи [самим] вещам, отвергает вещи. Разве [он] только
управляет народом? [Нет!] Он вступает во [все] шесть стран света, выходит из
них, странствует по [всем] девяти областям [земли]. В одиночестве
отправляется, в одиночестве возвращается. Такой и называется единственным.
Единственного человека поэтому и считают воистину ценным.
Учение великого человека подобно тени, отбрасываемой телом, эху,
откликающемуся на голос. На [каждый] вопрос [он] отвечает, исчерпывая все
свое сердце, соединяясь в пару со [всем] в Поднебесной. В покое беззвучен, в
движении не ограничен. Ведет каждого, как тому хочется, и возвращает
[каждого] к самому себе. Странствует, не оставляя следов, приходит и уходит
без отклонений, безначально, как солнце. [Еще] скажем, [что] телом слит с
великим единством. В великом единстве лишен собственного "я". Разве может
лишенный собственного "я" владеть существующим <бытием>? Наблюдающие за
бытием - [таковы] благородные мужи древности; наблюдающий за небытием -
таков друг природы.
Незначительны, а нельзя не сообразоваться с их [природой]- [таковы]
вещи. [Занимает] низкое положение, а нельзя [на него] не опираться - [таков]
народ. Скрыты, а нельзя их не вершить - [таковы] дела. Грубы, а нельзя их не
излагать - [таковы] обычаи. Далеко, а нельзя от нее отделиться - [такова]
справедливость {8}. Близко, но нельзя его не расширить - [таково]
милосердие. Ограничивают [людей], но нельзя их не множить - [таковы] обряды.
[Держится] середины, но [заслуживает] возвышения - [такова] добродетель.
Един, но не способен не изменяться - [таков] путь. Священно, но не способно
не действовать - [таково] Небо. Поэтому мудрецы созерцали Небо, но [ему] не
помогали; совершенствовались в добродетелях, но [их] не отягощали; исходили
из пути, но не вносили [в него] своих замыслов; соединялись с милосердием,
но [на него] не полагались; следовали за справедливостью, но [ее] не
множили; исполняли обряды и не уклонялись; принимали дела и не отказывались;
подчинялись обычаям и не [поднимали] смуты; опирались на народ и [им] не
пренебрегали; сообразовались с вещами и [их] не покидали. Вещи не достойны
[того, чтобы ими] заниматься, но [ими] нельзя не заниматься. У тех, кто не
понял Неба, нет чистоты добродетели. Те, кто не постиг пути, ни к чему не
способны. Как жалок тот, кто не постиг пути! Что же такое путь? Есть путь
Неба и есть путь человека. Бездеятельный и чтимый - таков путь Неба;
деятельный и несущий тяготы - таков путь человека. Путь Неба - [путь]
хозяина, путь человека - [путь] слуги. Нельзя не понять, как далеки они друг
от друга.
Комментарии:
1 Награды и наказания - тезисы так называемых законников (легистов,
фацзя), которые опровергает Чжуанцзы.
2 Высоченный Боязливый (Цуй Цюй) - персонаж аллегорический.
3 Фрагмент фиксирует высказывание Лаоцзы о напрасном труде правителей -
Высочайшего и Ограждающего. Эта насмешка над идеалом конфуцианцев, а также
моистов (Молодым Драконом) позже наиболее резко была высказана Ян Чжу (см.
Предисловие, стр. 23-24, прим. 92, "Лецзы", 112-ИЗ, гл. 7, прим. 16).
4 Иную версию, в которой расправу над [людьми] С Лошадью на Шишаке, над
Ведающим Разливами (Гунгуном) и Тремя Мяо вершит не Высочайший, а
Ограждающий, см. "Канон Шуня" в "Книге преданий" ("Шу цзин", ч. II).
5 Наиболее сильная у даосов инвектива против конфуцианцев и моистов:
они объявляются не только помощниками царей, но и прямыми пособниками
палачей.
6 Всеобъемлющий Совершенный (Гуан Чэнцзы) - герой, в котором,
по-видимому, персонифицировано учение о материи или даже сама материя - дао.
Позже вместе с Лаоцзы и Стражем Границы был введен в пантеон даосской
религии.
7 Полководец Облаков (Юнь цзян), Безначальный Хаос (Хунмэн) - относятся
к тем героям Чжуанцзы, в которых олицетворяются явления природы.
8 Здесь утверждаются необходимость конфуцианских моральных норм и;
коренное отличие человека как слуги Небес от всего остального мира, т. е.
положения, противоречащие взглядам Чжуанцзы. Это отмечали комментаторы для.
всего фрагмента, хотя он был уже в списке Го Сяна.