Ян Чжу. Чжуанцзы. Глава 28
ПЕРЕДАЧА ПОДНЕБЕСНОЙ
Высочайший уступал Поднебесную Никого не Стесняющему, но тот [от нее]
отказался. Тогда [Высочайший] предложил [ее] Цзычжоу Отцу Устоявшему {1}. И
Отец Устоявший молвил:
- Стать мне Сыном Неба? Это, пожалуй, возможно. Только хворь меня
одолела, излечиться нужно, править Поднебесной [мне] недосуг. Не говоря уже
о другом, хоть Поднебесная и важна, но не губить же за нее собственную
жизнь.
Доверить Поднебесную можно лишь тому, кто не будет жаждать управлять
Поднебесной.
Ограждающий уступал Поднебесную Цзычжоу Дяде Устоявшему. И Дядя
Устоявший молвил:
- Хворь меня одолела, излечиться нужно, править Поднебесной [мне]
недосуг. Поднебесная, конечно, предмет огромный, но жизнь свою на нее не
променяю.
Вот этим-то и отличаются от обычных людей те, кто владеют путем.
Ограждающий уступал Поднебесную Умеющему Свернуться, а тот молвил:
- Я стою в центре пространства, в центре времени. Зимой одеваюсь в
шкуры, летом - в тонкую ткань из травы. Весной пашу и сею, даю телу
потрудиться, осенью собираю урожай, даю телу отдохнуть. С восходом начинаю
трудиться, с заходом - отдыхать. Среди неба и земли [мне] привольно, в
сердце, в мыслях - доволен собой. Что мне делать с Поднебесной? Увы! Плохо
ты меня знаешь!
Отказавшись от [Поднебесной, он] тут же ушел, удалился далеко в горы, а
куда - неведомо.
Ограждающий уступал Поднебесную своему другу, Земледельцу из Каменных
дворов {2}. И молвил Земледелец:
- [Я] от своего хозяйства устал, [ведь я] муж, отвечающий за сильных
работников {3}. За твоими достоинствами, Ограждающий, [мне] не угнаться.
И тут они с женой взвалили [пожитки] на плечи, на голову, взяли за руки
детей, ушли к морю и до конца жизни не вернулись.
Великий государь Отец Верный {4} жил в Бинь, и на него напали
Люди-Олени. [Отец Верный] поднес им шкуры и шелка - не приняли; поднес им
собак и коней - не приняли; поднес им жемчуг и нефрит - не приняли.
Люди-Олени требовали землю. [И тут] великий государь Отец Верный сказал:
- Слышал я, что нельзя губить народ из-за [земли, которая] служит ему
для прокормления. Мне не вытерпеть, [когда] сосед старшего брата убивает
младшего; [когда] сосед отца убивает сына. Все вы заставляете [меня остаться
здесь] жить. Какая [для вас] разница служить мне или Людям-Оленям?
Тут [он] взял кнут, [оперся о] посох и пошел. Народ цепью последовал за
ним. Затем [они] создали царство под горой Двуглавой. Вот великого государя
Отца Верного можно назвать уважающим жизнь. Тот, кто способен уважать жизнь,
даже будучи знатным и богатым, не станет губить себя из-за того, что служит
[ему] для прокормления, даже будучи бедным и презренным, не станет навлекать
на свое тело [опасность] ради выгоды. В нынешнем же мире тот, кто занимает
высокий пост, обладает почетным рангом, ценит это, [боясь] потерять; а
завидя выгоду, легкомысленно губит свое тело. Разве это не заблуждение?!
Жители Юэ убили [одного за другим] трех царей. Царский сын... <знак
отождествлению не поддается> {5} в страхе бежал в Красные пещеры. Юэсцы,
оставшись без царя, долго его искали, не нашли, и [наконец] отправились за
ним в Красные пещеры. Царский сын... не пожелал [к ним] выйти. [Тогда] юэсцы
[подожгли] полынь, выкурили его [из пещеры] и возвели на царскую колесницу.
Взявшись за вожжи, царский сын... взошел на колесницу, возвел очи к небу и,
вздохнув, воскликнул:
- О! [сан] царя! О! [сан] царя! Отчего не миновал [ты] меня! Не из
ненависти к [сану] царя [говорил так] царский сын... а из страха перед
[грозившей] ему бедой. Такой, как царский сын... можно сказать, не стал бы
губить [свою] жизнь ради царства. Потому-то юэсцы и желали поставить его
[своим] царем.
[Царства] Хань и Вэй спорили друг с другом из-за захваченной земли.
Учитель Хуацзы встретился с [царем] Чжаоси {6}, который выглядел опечаленным
и ему сказал:
- [Предположим], ныне перед [Вами], государь, высеченное на камне
предание Поднебесной, которое гласит: "Возьмешь [спорную] землю левой рукой
- правую потеряешь, возьмешь [спорную] землю правой рукой - левую потеряешь.
Однако же, взяв [спорную] землю, овладеешь [всей] Поднебесной". Взяли бы
[Вы] ее, государь?
- [Я], единственный, не взял бы, - ответил Чжаоси.
- Прекрасно, - сказал учитель Хуацзы. - Отсюда видно, что две руки
важнее, чем [вся] Поднебесная, а тело важнее, чем обе руки. А ведь [царство]
Хань намного меньше [всей] Поднебесной, оспариваемая же ныне [земля] намного
меньше [царства] Хань. [Вам], государь, конечно, не следует подобной скорбью
ранить тело и губить жизнь.
- Прекрасно! - воскликнул царь Чжаоси - Многие учили [меня],
единственного, но таких речей [мне] еще не удавалось слушать. Можно сказать,
что учитель Хуацзы познал [соотношение]; важного и неважного.
Прослышав о том, что Янь Врата Бытия {7} овладел путем, лусский царь не
замедлил отправить [к нему] гонца с шелком [в дар]. Янь Врата Бытия жил в
грязной деревеньке, одевался в холст из пеньки, сам кормил и поил буйвола.
Янь Врата Бытия вышел к гонцу лусского царя и тот спросил:
- Это дом Яня Врата Бытия?
- Это дом Врата Бытия, - отвечал Янь. Гонец поднес шелк, но Янь Врата
Бытия молвил:
- Боюсь, что [Вы] не поняли приказа и это могут Вам поставить в вину.
Не лучше ли проверить?
Гонец возвратился [к царю], проверил, и когда явился снова, уже не
нашел Яня.
Подобные Яню искренне ненавидят богатство и знатность. Недаром говорят:
"Истина пути в том, чтобы совершенствоваться самому, все остальное лишь сор
- и [управление] царством, и управление Поднебесной". Вот почему мудрый
считает бесполезными заслуги предков и [древних] царей, [они] не нужны ни
для самосовершенствования, ни для сохранения жизни. Разве не прискорбно, что
ныне многие цари, [погрязнув] в пошлости, жертвуют жизнью ради вещей!
Мудрому же надлежит выяснить [причины], почему это происходит, почему так
действуют. А ныне известен случай, когда жемчужиной суйского царя {8} сбили
из арбалета птичку на высоте в тысячу жэней. Не смешно ли, что [бесценное]
сокровище использовали для достижения столь ничтожной [цели]! Так разве
жизнь не важнее сокровища суйского царя?
Учитель Лецзы попал в нужду и отощал от голода. [Какой-то] гость
поведал об этом чжэнскому царю Цзыяну.
- Разве государь, - спросил он, - не прослывет врагом мужей, если
постигший учение муж - Ле Защита Разбойников, бедствует в вашем царстве?
Чжэнский Цзыян тотчас велел служителю одарить Лецзы просом.
Учитель вышел к посланцу, дважды поклонился, но [проса] не принял.
Посланец удалился.
Лецзы вошел [в дом]. Жена посмотрела на него, стала бить себя в грудь и
сказала:
- Слышала [я], что семья человека, постигшего учение, обретает покой и
радость. Мы же отощали от голода. Царь дарит [вам], преждерожденному, зерно.
Разве это не судьба? А [вы], преждерожденный, отказываетесь!
Учитель Лецзы улыбнулся и ответил:
- Царь шлет в подарок просо, а сам меня не видел, знает обо мне лишь с
чужих слов. Так с чужих слов он обвинит меня и в преступлении. Вот почему я
не принял [дара].
А народ и вправду восстал и прикончил Цзыяна.
[Когда] царь Чу Светлейший {9}, лишился своего царства, за ним
последовал мясник, забивающий овец, Рассуждающий {10}. Вновь обретя царство,
государь стал награждать всех, кто не покинул его [в беде]. [Очередь] дошла
и до мясника.
- Великий государь лишился царства, - сказал Рассуждающий, - и [я]
лишился скотобойни. [Ныне] Великий государь вновь обрел свое царство, и [я],
Рассуждающий, вновь обрел [свою] скотобойню. Так, ко [мне, Вашему] слуге,
вернулись и ранг, и жалованье. Какая же [мне] еще нужна награда?
- Заставить его [принять награду, - передал в] ответ государь.
- Не по [моей, Вашего] слуги, вине великий государь лишился царства, -
сказал Рассуждающий, - поэтому [я] не смею принять казни. Не [моя] заслуга в
том, что великий государь вновь обрел царство, поэтому не смею принять и
награды.
- Привести его [ко мне], - велел царь.
- По законам царства Чу предстать перед [царем] можно лишь получив
награду за важные заслуги. Ныне же у [меня, Вашего] слуги, нехватает знаний,
чтобы сохранить царство; нехватает смелости, чтобы принять смерть [в бою] с
разбойниками. После вторжения армии [царства] У в [столицу] Ин, [я],
Рассуждающий, в страхе бежал от разбойников, а не последовал за [Вами]
намеренно, великий государь. Ныне же [Вы], великий государь, желаете, чтобы
я, Рассуждающий, предстал [перед Вами]. О [таком] нарушении закона и
[клятвенного] договора {11} в Поднебесной [мне, Вашему] слуге, еще не
приходилось и слышать.
Царь обратился к Конюшему Владеющему Своими Чувствами {12} со словами:
- Мясник Рассуждающий звания весьма презренного, а суждения имеет
весьма высокие. Передай ему от моего имени, чтобы занял место среди Трех
великих мужей {13}.
И велел мясник передать царю:
- Я знаю, насколько место среди Трех великих мужей почетнее моего
прилавка на рынке. Мне также известно, во сколько раз жалованье в десять
тысяч чжунов больше прибыли мясника. Но если [я] посмею кормиться от [такого
высокого] ранга и жалованья, моего государя станут называть безумно
расточительным. Лучше мне вернуться на рынок, забивать овец. Так [мясник] и
не принял [награды].
Юань Сянь жил в Лу за круглой оградой в доме, крытом соломой, проросшей
травой. Поломанные двери из хвороста держались на тутовых ветках, окном
служило горлышко [разбитого] кувшина. Заткнув окна сермягой, [он и жена]
сидели выпрямившись и перебирали струны в своих комнатах, протекавших сверху
и отсыревших снизу.
К Юань Сяню приехал в гости Цзыгун на запряженной рослыми конями
колеснице с высоким передком, которая не смогла вместиться в переулке.
Цзыгуна, одетого в нижнее лиловое и верхнее белое платье, встретил у ворот
Юань Сянь в шапке из бересты, в соломенных сандалиях, опираясь о посох из
белой мари и.
- Ах! - воскликнул Цзыгун. - Не заболели ли [Вы] преждерожденный?
- Ныне [я], Сянь, не болен, а беден, - ответил Юань Сянь. - [Я], Сянь,
слышал, что больным называют того, кто не способен осуществлять своего
учения; а бедным того, кто не имеет богатства.
Цзыгун, пристыженный, остановился в нерешительности, а Юань Сянь,
усмехаясь, сказал:
- Действовать в надежде на [похвалу] современников, сближаться со всеми
и заводить друзей, учиться [самому] для других, а поучать [других] для себя,
прикрываясь милосердием и справедливостью, украшать колесницу и коней - вот
то, чего [я], Сянь, не могу терпеть {15}.
Цзэнцзы жил в [царстве] Вэй, одевался в посконный халат без верхнего
платья. Лицо [его] опухло, руки и ноги покрылись мозолями. По три дня не
разводил огня, по десять лет не шил себе одежды. Поправит шапку - кисти
оторвутся, возьмется за ворот - локти обнажатся, схватится за соломенные
сандалии - задники оторвутся. [Но], шаркая сандалиями, [он] распевал шанские
гимны, и голос его, подобный звону металла и камня, наполнял небо и землю.
Сын Неба не обрел [в нем] {16} слуги, правители не обрели друга, ибо
воспитывающий волю забывает о [телесной] форме, воспитывающий [телесную]
форму, забывает о выгоде, постигший же путь забывает о сердце.
Конфуций сказал Янь Юаню:
- Подойди, Хой! Семья [у тебя] бедная, состояние низкое. Почему не
идешь служить?
- Не хочу служить, - ответил Янь Юань. - У [меня], Хоя, за городской
стеной поле в пятьдесят му, [урожая] хватает на кашу, внутри городской стены
поле в десять му, хватает и шелка и пеньки. Игрой на цине достаточно себя
веселю; учения воспринятого у [Вас], учитель, достаточно для наслаждения.
[Я], Хой, не хочу служить.
Конфуций, изменившись в лице, печально сказал:
- Как прекрасны [твои] мысли, Хой! [Я], Цю, слышал, что умеющий
довольствоваться [малым], не станет отягощать себя из-за выгоды; что не
страшится утратить ее тот, кто способен удовлетвориться собой; что тот, кто
совершенствует в себе внутреннее, не стыдится остаться без службы. Об этом
[я] давно твердил, а ныне увидел это в [тебе], Хой. Это и есть [мое], Цю,
приобретение.
Царевич Моу из Срединных гор спросил у Чжаньцзы:
- Как мне быть? Телом скитаюсь по рекам и морям, а сердцем пребываю у
дворцовых ворот в Вэй.
- Цени жизнь, - ответил Чжаньцзы. - Кто ценит жизнь, презирает выгоду.
- Знаю это, - ответил царский сын Моу, - да еще не могу с собой
совладать.
- Не можешь с собой совладать, - сказал Чжаньцзы, - тогда следуй <за
своими страстями>. Разума не повредишь. Помешать следовать <за своими
страстями> тому, кто не может с собой совладать, - значит нанести [ему]
двойную рану. Человеку же с двойной раной, не [войти] в число долголетних.
Моу был сыном вэйского царя, [владевшего] тьмой колесниц. [Ему] было
труднее скрыться в пещере на высокой скале, чем мужу в холщовой одежде {17}.
Хотя [он] не достиг пути, но, можно сказать, имел о нем представление.
Терпя бедствие между Чэнь и Цай, Конфуций семь дней оставался без
горячей пищи, [питался] похлебкой из лебеды, не заболтанной мукой. Выглядел
очень изнуренным, но пел в комнате, [подыгрывая себе] на струнах.
Янь Юань собирал овощи, а Цзылу и Цзыгун заговорили между собой:
- Учителя дважды изгоняли из Лу, [он] заметал следы в Вэй, [на него]
свалили дерево в Сун, [он] терпел бедствие в Шан и Чжоу, был осажден между
Чэнь и Цай. Того, кто убьет учителя, - не обвинят в преступлении; тот, кто
оскорбит учителя, не нарушит запрета 18. [А он] все еще продолжает петь и
играть на цине. Может ли благородный муж быть настолько бесстыдным?
Ничего не возразив, Янь Юань вошел к Конфуцию и [обо всем ему] передал.
Конфуций оттолкнул цинь, глубоко вздохнул и сказал:
- [Оба они], Ю и Сы, - ничтожные люди! Позови их, я им объясню.
[Когда] Цзылу и Цзыгун вошли, Цзылу произнес:
- Вот это можно назвать безвыходным положением!
- Что это за слова? - ответил Конфуций. - Постичь учение, вот что
называется удачей для благородного мужа. Зайти в тупик в учении, вот что
называется безвыходным положением. [Если], храня учение о милосердии и
справедливости, [я], Цю, ныне встретился с бедствиями смуты, о каком
безвыходном положений может идти речь? Поэтому тот, кто исследует [свое]
внутреннее, не зайдет в тупик в учении, не утратив своих добродетелей перед,
лицом опасности. Лишь когда настают холода и выпадает иней, мы узнаем
красоту вечнозеленых сосен и кипарисов. Бедствие между Чэнь и Цай - да, для
[меня], Цю, это счастье!
Конфуций снова взялся за цинь, стал перебирать струны и петь. Цзылу
поднял щит и с воинственным [видом] стал танцевать, а Цзыгун сказал:
- Насколько высоко небо, насколько низка земля - я не ведаю. А вот те,
кто в древности обрел учение, радовались и в беде, радовались и при удаче.
[Их] радость не зависела ни от беды, ни от удачи. Если есть учение и
добродетель, тогда удача и неудача чередуются так же, как холод и жара,
ветер и дождь. Поэтому Никого не Стесняющий радовался на южном берегу Ин, а
Гун Бо был доволен собой на вершине [горы] Гун {19}.
Ограждающий уступал Поднебесную своему другу, Северянину не
допускающему выбора {20}, и тот сказал:
- Удивительный [Вы], государь, человек! Жили посреди орошаемого поля, а
прогуливались в воротах Высочайшего. И это еще не все! Еще хотите осквернить
и меня своими позорными поступками. Мне стыдно на вас смотреть!
И он бросился в пучину реки Цинлин.
Собираясь идти походом против Разрывающего на Части, Испытующий стал
советоваться со Вспыльчивым Суем {21}. Вспыльчивый же сказал:
- Не мое дело.
- С кем же можно [посоветоваться]? - спросил Испытующий.
- Я не знаю, - ответил Вспыльчивый.
Тогда Испытующий стал советоваться с Омраченным Светом. Омраченный Свет
сказал:
- Не мое дело.
- С кем же можно [посоветоваться]? - спросил Испытующий.
- Я не знаю, - ответил Омраченный Свет.
- А каков Найденный на реке Инь? - спросил Испытующий.
- Подвергнувшись насилию стерпит позор, - ответил Омраченный Свет. - О
прочем не ведаю.
Тогда Испытующий, посоветовавшись с Найденным на реке Инь, пошел
походом против Разрывающего на Части, и его победил.
[Тут он] стал уступать [Поднебесную] Вспыльчивому. Отказываясь, тот
сказал:
- [Вы], правитель, перед походом против Разрывающего на Части,
[просили] моего совета, хотели выдать меня за бунтовщика. Победив
Разрывающего на Части, уступаете мне [Поднебесную], желая выдать меня за
алчного. Я родился во времена смуты, но я не могу больше терпеть, когда
человек без пути дважды оскверняет меня своими позорными поступками!
И тут Вспыльчивый бросился в воды [реки] Чжоу и утонул. Испытующий стал
тогда уступать [Поднебесную] Омраченному Свету и сказал:
- Этот [поход] советовал знающий, его выполнил воинственный,
милосердный же станет заселять Поднебесную - таково учение древних. Почему
бы [Вам], мой учитель, не встать [на трон]?
Отказываясь, Омраченный Свет сказал:
- Свергнуть высшего - нарушить долг; убивать народ - нарушить
милосердие. [Если] другой, рискуя, шел на преступление, мне пожинать его
выгоду - значит стать бесчестным. Я слышал, что "нельзя принимать жалованье
от того, кто нарушил свой долг; нельзя ступать на ту землю, где царствует
[человек] без пути", а тем более [позволять] почитать себя! Я не могу больше
этого терпеть!
И, взяв камень, Омраченный Свет погрузился в воды [реки] Лу.
В старину, [когда] возвысилось [царство] Чжоу {22}, в [царстве]
Одинокий бамбук жили два мужа, [одного] звали Старший дядя Ровный, [другого]
- Младший дядя Равный. Они сказали друг другу:
- Мы слышали, будто кто-то на Западе постиг учение, попробуем сходить
[на него] поглядеть.
[Когда они] прибыли к южному склону [горы] Двуглавой, о них услышал
царь Воинственный и послал Чжоу-гуна с ними повидаться, а также заключить
клятвенный союз со словами: "Примите должность первого ранга, жалованье
увеличу на два ранга. Заколем жертвенное животное и его закопаем" {23}.
Поглядев друг на друга, оба мужа усмехнулись и сказали:
- Вот странно! Это не то, что мы называем учением. В старину, [когда]
Священный Земледелец владел Поднебесной, [он] своевременно со всем уважением
приносил жертвы, но не молил о счастье. И людям [он] был предан, полон
доверия, все приводил в порядок, но ничего не просил. Те, кому нравилось
вместе [с ним] управлять, управляли; кому нравилось вместе [с ним] наводить
порядок, наводили порядок. [Но он] не создавал себе славы с помощью чужих
пороков; не возвышал себя низостью других; не обогащался, пользуясь удобным
случаем. Ныне же чжоусцы, увидев смуту у иньцев, спешат взяться за
управление. Против высших плетут заговоры, низших подкупают. Опираясь на
оружие, поддерживают страх. Выдают за доверие клятву о союзе с закланием
жертвенного животного. Превозносят [собственные] поступки, чтобы уговорить
толпу. Убивают и карают ради выгоды. Это означает свергнуть смутьяна, чтобы
заменить [его] деспотом. Мы слышали, что мужи древности во времена порядка
не уклонялись от своих обязанностей, но не [держались за них] для того лишь,
чтобы влачить существование во времена смуты. Ныне же Поднебесная во мраке,
добродетель чжоусцев в упадке, и стать рядом с ними означает запачкаться
самим. Лучше от этого уклониться и сохранить свое достоинство.
Оба брата пошли на север на гору Первого Солнца, где и умерли от
голода.
Такие мужи, как Старший Ровный и Младший Равный, не станут опираться на
богатство и знатность, добытые нечестным путем. [Столкнувшись с] жестокостью
в поступках [при своем] высоком сознании долга, [они] наслаждались лишь
своими стремлениями и не служили миру. Таков [был] нравственный долг этих
двух мужей.
Комментарии:
1 Цзычжоу Отец Устоявший (Чжифу), Дядя Устоявший (Чжибо) - комментаторы
считают, что Цзы - фамилия, Чжоу - имя, в прозвище же отождествляют "отца"
(фу) и "дядю" (во), принимая их за одного человека, хотя традиционные даты
правления Высочайшего и Ограждающего (2357-2258 и 22572208) говорят о
расстоянии в пятьдесят-сотню лет. См. также "Весна и осень Люя" (цз. 2, VI,
14).
2 Земледелец из Каменных дворов (Шихучжи Нун) - комментаторы пытаются
отождествить знак ху - "двор" со знаком хоу - "титул". Но здесь, как и в
случае с Санху, прозвище дается, видимо, по профессии.
3 "Муж, отвечающий за сильных работников" ("бао ли чжи ши") - значение
не вполне ясно, возможно, что он нечто вроде старосты (бао).
4 Великий государь Отец Верный (Давай Дань фу) - один из основных
предков племени Чжоу (ср. "Книга песен" - "Тыквы взрастают одна за другой на
плетях", III, 1, 3).
5 О комментарии к этому имени - знаку, не поддающемуся отождествлению,
см. Предисловие, прим. 95.
6 Чжаоси - возможно Чжаохоу, царь в Хань с 358 по 333 г. до н. э.
7 фрагмент об отказе Яня Врата Бытия (Хэ) служить царю см. также "Весна
и осень Люя" (цз. 2, VI, 14-15).
8 Жемчужина суйского царя была, согласно легенде, поднесена царю в
благодарность за спасение Священной змеей из богатой жемчугом реки Бу, на
которой стояло царство Суй, находившееся на территории современней провинции
Хубэй.
9 Светлейший (Чжао), царь Чу в 515-489 гг. до н. э.
10 Мясник, забивающий овец, Рассуждающий (Шо) - в данном фрагменте
раскрывается умение простого человека защитить себя и от царского гнева и от
царских милостей.
11 Комментарий говорит о "договоре соблюдать закон, принимаемом вместе
с народом".
12 Конюший Владеющий Своими Чувствами (Сыма Цзыци) - судя по чину и
службе у царя, это лицо не может отождествляться с встречавшимся ранее
героем с тем же прозванием.
13 Три великих мужа (дословно: три знамени, цзин). Комментарии
отождествляют цзин с суй - нефритовым скипетром, знаком различия великих
мужей (гун), а отсюда и самими мужами. Речь идет, видимо, о тех родах,
которые иногда стояли даже выше царей, например в Лу - Мэнсунь: Шусунь,
Цзисунь (см. гл. 23, прим. 9, "Изречения", гл. 3, I, 43).
14 Белая марь - Chenopodium album.
15 Во фрагменте дана отповедь одного ученика Конфуция (Юань Сяня)
другому (Цзыгуну) с даосских позиций.
16 Даосом здесь выведен еще один ученик Конфуция - Цзэнцзы, Но тот
факт, что именно его чаще всех и сильнее всех бранил Чжуанцзы, заставляет
думать об описке: здесь возможно было другое имя.
17 Простолюдин, или человек, отказавшийся от службы, от
аристократического звания.
18 Данные формулировки позволяют предположить существование в древнем"
Китае обычая объявлять кого-нибудь вне закона.
19 На южном берегу Ин скитался Никого не Стесняющий; на горе Гун - Гун
Бо, который был регентом во время междуцарствия - после изгнания Ливана (841
г.) и до воцарения Сюаньвана (827 г. до н. э.), когда четырнадцать лет
длилась страшная засуха, "Возвысили его - не радовался, сняли его - не
огорчался" (см. комментарии к "Бамбуковым летописям", годы правления
Ливана).
20 Северянин не Допускающий Выбора (Бэйжэнь Уцзэ) - несмотря на
одинаковое с Тянь Цзыфаном прозвище (ср. стр. 239), не может быть с ним
отождествлен, ибо отнесен к значительно более раннему времени.
21 Вспыльчивый (Бянь) Суй - персонаж, по-видимому, аллегорический.
22 Вариант данного фрагмента см. "Весна и осень Люя" (цз. 20, VI.
119-120).
23 На этом предложении Ровный и Равный основывают следующую далее,
инвективу, обвиняя царя Воинственного и Чжоу гуна в целом ряде преступлений:
в привлечении сторонников путем подкупа; в несвоевременном принесении;
жертвы ради клятвы с союзниками, которым они не доверяют, и, наконец, в
главном - заговоре против старшего, иньского царя.