Ян Цзы. Лецзы. Глава 1

Власть природы1

Учитель2 Лецзы3 прожил на болотах [царства]4 Чжэн5 сорок лет, пребывая в неизвестности. Царь, сановники, благородные мужи не выделяли его [из] толпы. В голодный год [он] собрался уйти в зятья <переселиться>6 в [царство] Вэй7.
Ученик его спросил:
- Преждерожденный8 уходит, не назначив срока возвра­щения? Что преподаст [мне] Преждерожденный? Дозвольте [мне], ученику9, задать вопрос: не слышал ли Преждерож­денный речей учителя Лесного с Чаши-горы10?
Учитель Лецзы улыбнулся и ответил:
- Какие же из речей учителя с Чаши-горы? Хотя попро­бую тебе поведать, что я слышал, когда учитель [Лесной] говорил Дяде Темнеющее Око11. Вот его слова:
«Существуют рожденный и нерожденный, изменяющийся и неизменяющийся12. Нерожденный способен породить рож­денного, неизменяющийся способен изменить изменяющегося. Рожденный не может не родиться, изменяющийся не может не изменяться. Поэтому всегда рождаются и всегда изменя­ются. Всегда рождающиеся, всегда изменяющиеся все время рождаются, все время изменяются. Таковы жар и холод13, четыре времени года.

Нерожденный как будто единственный, неизменяющийся [движется] то туда, то обратно. Время его бесконечно, путь14 единственного как будто беспределен».
В преданиях о Желтом Предке15 говорится:

«Пустота — бессмертна, назову ее глубочайшим началом.
Вход в глубочайшее начало назову корнем неба и земли.
[Глубочайшее начало] бесконечно, как существование, и действует без усилий».
Поэтому-то порождающий вещи16 не рождается, изменя­ющий вещи не изменяется. [Вещи] сами17 рождаются, сами развиваются, сами формируются, сами окрашиваются, сами познают, сами усиливаются, сами истощаются, сами исчеза­ют. Неверно говорить, будто кто-то <намеренно> порождает, развивает, формирует, окрашивает, [дает] познание, силу, [вызывает] истощение и исчезновение.

Учитель Лецзы сказал:
- В старину мудрые люди считали жар и холод общей основой вселенной18. Откуда же появилась вселенная, если обладающий формой возникает из бесформенного?
Оттого и говорили:
- Существует первонепостоянство, существует первона­чало, существует первообразование, существует первоэле­мент19. При первонепостоянстве еще нет воздуха20, первона­чало — начало воздуха, первообразование — начало формы, первоэлемент — начало свойств [вещей]. Все вместе — воз­дух, форма, свойства — еще не отделились друг от друга, поэтому и называются хаосом. Хаос — смешение тьмы вещей, еще не отделившихся друг от друга. «Смотрю на него, но не вижу, слушаю его, но не слышу», следую за ним, «но его не обретаю»21. Поэтому и называется [перво]непостоянство, что [перво]непостоянство не имеет наружных очертаний. [Перво]непостоянство развивается и превращается в одно22, одно развивается и превращается в семь, семь развивается и превращается в девять23, девять — предел развития, снова изменяется и становится одним. Одно — начало развития формы. Чистое и легкое поднимается и образует небо, мутное и тяжелое опускается и образует землю. Столкновение и соединение [легкого и тяжелого] воздуха образует человека. Оттого что во вселенной содержатся семена24, порождается и развивается [вся] тьма вещей.


Учитель Лецзы сказал:
- Небо и земля не всетворящи, мудрецы не всемогущи, тьма вещей не удовлетворяет все нужды. Дело неба порож­дать и покрывать сверху, дело земли — формировать и поддерживать снизу, дело мудрых — обучать и просвещать, [каждой из] вещей присуще [ее] дело. Однако и у неба есть недостатки25 там, где у земли — преимущества; и вещи по­стигают то, в чем мудрецы терпят неудачу. Отчего? Оттого что порождающее и покрывающее [небо] не способно форми­ровать и поддерживать, формирующая и поддерживающая [земля] не способна обучать и просвещать, обучающие и просвещающие [мудрецы] не способны действовать вопреки тому, что присуще [вещам, а вещи] — не способны выйти за пределы того определенного, что им присуще. Поэтому путь природы — либо жар, либо холод, учение мудрых — либо милосердие, либо справедливость, у тьмы вещей — либо мягкость, либо твердость. Все они следуют за присущим [им] и не способны выйти за его пределы.
Поэтому есть обладающий жизнью, есть и то, что порож­дает обладающего жизнью26; есть обладающий формой, есть и то, что создает обладающего формой; есть обладающий звуком, есть и то, что дает звук обладающему звуком; есть обладающий цветом, есть и то, что дает цвет обладающему цветом; есть обладающий вкусом, есть и то, что дает вкус обладающему вкусом. То, что порождается рожденным,— смерть; но то, что порождает рожденного, никогда не конча­ется; то, что формируется в форму,— это сущность, а то, что формирует форму, никогда [формой] не обладает; произве­денный звучащим звук слышен, а то, что порождает звучащее, никогда не звучит; порожденная цветом окраска ясно видна, а то, что порождает цвет, никогда не заметно; порожденный вкусом вкус ощущается, а то, что порождает вкусовое ощу­щение, никогда не обнаруживается: все это дело недеяния27. [Недеяние] способно быть жаром и холодом, способно быть мягким и твердым, коротким и длинным, круглым и квад­ратным, живым и мертвым, горячим и холодным, способно плавать и тонуть, способно быть первым и вторым тоном гаммы, способно появляться и исчезать, быть пурпурным и желтым, сладким и горьким, вонючим и ароматным. [Неде­яние] не имеет знаний, не имеет способностей, но нет того, чего бы оно не знало, нет того, чего бы оно не могло.

Учитель Лецзы, направляясь в Вэй, решил закусить у дороги. Его спутники заметили столетний череп28 и, отогнув полынь, показали учителю.
Посмотрев [на череп, Лецзы] сказал своему ученику Бо Фыну29:
— Только мы с ним понимаем, что нет ни рождения, ни смерти. Как неверно печалиться [о смерти]! Как неверно радоваться [жизни]!


Есть мельчайшие семена, подобные [икре] лягушки30, [яйцу] перепелки. Попадая в воду, [они] соединяются в перепончатую ткань; на грани с сушей приобретают покров лягушки, раковину [моллюска]; на горах и холмах становятся подорожником. Под­орожник, обретя удобрение от гнилого, становится [растением] воронья нога. Корни вороньей ноги превращаются в земляных и древесных червей, а листья — в бабочек; бабочки также изменяются и становятся насекомыми31. [Когда насекомые] ро­дятся у соляного поля <очага>, то будто сбрасывают кожу и называются [насекомыми] цюйдо32. Цюйдо через тысячу дней превращается в птицу, ее имя — ганьюйгу. Слюна ганьюйгу становится сыми, сыми превращается в [насекомое] илу в пи­щевом уксусе. Илу пищевого уксуса порождает [насекомое] хуанхуан пищевого уксуса. От хуанхуан пищевого уксуса ро­дится [насекомое] цзюю, от цзюю [насекомое] моужуй, от моужуй вошь на тыквах.
Баранья печень превращается в дигао, кровь коня пре­вращается в блуждающие огоньки, и кровь человека превращается в блуждающие огоньки33. Сокол становится ястребом, ястреб — кукушкой, кукушка много времени спустя снова становится соколом. Ласточка превращается в устрицу, крот — в перепела, сгнившая тыква — в рыбу, переросший порей — в петуший гребешок, старая овца — в обезьяну, рыбья икра — в червяка.
[Животное] Даньюань само себя оплодотворяет и рождает, это называется лэй: Водоплавающая птица родит от взгляда, называется птица — рыболов. [Есть породы] только самок — называются гигантские черепахи; [есть породы] только сам­цов — называются осы. В [стране] Дум34 мужчина не [соединяется], а чувствует, женщина без мужа, а зачинает. Царь Просо35 родился от огромного следа, Найденный на Реке Инь36 родился в дупле шелковицы.
Из согретой земли рождается папоротник, из вина [насе­комое] сицзи. [Растение] янси, соединяясь со старым бамбу­ком, не дававшим ростков, порождает темную собаку, темная собака — барса, барс — лошадь, лошадь — человека. Че­ловек, состарившись, уходит в мельчайшие семена. [Вся] тьма вещей выходит из мельчайших семян и в них возвращается37.


В преданиях о Желтом Предке говорится:
- Движение формы [тела] порождает не форму, а тень38; движение звука — не звук, а эхо; движение <действие> небытия порождает не небытие, а бытие. Форма [тело] — это то, чему непременно придет конец. Придет ли конец небу и земле [вселенной]? Всему [ли] настанет конец вместе с нами? Не знаем, наступит ли полный конец. Наступит ли конец пути, который, собственно, не имеет начала? Истощится ли [путь], который, собственно, не имеет <бытия во времени>? Обладавший жизнью становится снова неживым; обладавший формой становится снова бесформенным; неживое, собствен­но, не то, что не жило; бесформенное, собственно, не то, что не обладало формой. Живому, по закону природы39, непре­менно придет конец; как конечное не может не прийти к концу, так и живое не может не жить. Те, кто хочет жить постоянно, без конца, не знают границ естественных законов40. Жизненная сила41 — это часть, [полученная] от неба; скелет [тело] — это часть от земли; чистое относится к небу и рассеивается, мутное относится к земле и соединяется [с ней]. Жизненная сила покидает форму, и каждая из них возвра­щается к своему подлинному [состоянию]. Вот почему [душа умершего] называется гуй. Гуй означает возвращение, воз­вращение в свой подлинный дом.


Желтый Предок сказал:
- Как [могу] я еще существовать, [когда] душа проходит в свою дверь, а тело возвращается к своему корню? Человек от начало и до конца четырежды переживает великие изменения: младенчество в детстве, возмужание в юности, одрях­ление в старости, исчезновение в смерти. В младенчестве только воздух [энергия] приводит желания к единству и до­стигается высшая гармония. Вещи не наносят вреда [чело­веку, к полноте его] свойств42 нечего добавить. Во время возмужания в юности воздух [энергия] в крови43 переливается через край, [человека] переполняют страсти и заботы, [он] подвергается нападению вещей, и поэтому свойства [его] ослабевают. Во время одряхления в старости страсти и заботы смягчаются, тело готовится к отдыху, вещи [с ним] не сопер­ничают. Хотя [свойства его] и не обладают той полнотой, что во младенчестве, но [они] более спокойны, чем в юности. Исчезая в смерти, [человек] идет к покою, возвращается к своему началу.


Странствуя по Горе Великой44, Конфуций45 заметил Юна Открывшего Сроки46, который бродил по пустынным окрестно­стям Чэн47. Одетый в оленью шкуру, подпоясанный веревкой, [он] играл на цине48 и пел.
- Чему радуетесь [вы], Преждерожденный? — спросил Конфуций.
- Я радуюсь многому,— ответил тот.— Природа рождает тьму существ, самое же ценное из них — человек. И мне удалось стать человеком. Такова первая радость. Мужчины и женщины отличаются друг от друга, мужчин уважают, женщин презирают, поэтому мужчина ценится выше. И мне удалось родиться мужчиной. Такова вторая радость. Человеку случается не прожить дня или месяца, [он умирает] не ос­вободясь даже от пеленок. А я дожил уже до девяноста лет. Такова третья радость. Быть бедным — правило мужа; смерть — конец человека. Зачем же горевать, если я обрету конец, оставаясь верным правилу?
- Прекрасно! — сказал Конфуций.— Как умеете [вы] утешать самого себя!


Подобный Лесу49 достиг почти ста лет. В конце весны, [еще] одетый в шубу, он шел и пел, подбирая колоски, оставшиеся на заброшенной полосе. Его заметил на равнине Конфуций, который направлялся в Вэй, и, обернувшись к ученикам, сказал:
- С тем старцем следует поговорить. Попробуйте подойти и его расспросить.
Попросив разрешения, Цзыгун50 отправился навстречу. [Встав] в конце межи лицом к старцу, [Цзыгун] со вздохом спросил:
- [Вы] распеваете, подбирая колоски. Неужели Преждерожденного не мучает раскаяние?
Подобный Лесу не остановился и не перестал петь. Но Цзыгун [продолжал] спрашивать без конца, пока тот не под­нял голову и не сказал:
- В чем же мне раскаиваться?
- С какой радости Преждерожденный поет, подбирая колоски? [Быть может],
«В юности не трудился,
В зрелости не боролся,
В старости [остался] без жены и сыновей,
А смертный час уж близится!»51.

- То, что меня радует, у всех людей, напротив, вызывает печаль,— с улыбкой ответил Подобный Лесу.— «В юности не трудился, в зрелости не боролся»52 — поэтому-то и сумел прожить столько лет. «В старости [остался] без жены и сыновей, а смертный час уж близится!» — этому я и радуюсь.
- Как можете вы радоваться смерти? — спросил Цзы­гун.— [Ведь] смерти люди боятся, а долголетию радуются.
- Смерть и жизнь подобны возвращению и отправлению53. Откуда мне знать, что, умерев в этом [случае], на родишься в другом [случае]? Ведь я знаю [только], что они [жизнь и смерть] не походят друг на друга. Откуда мне знать, не заблуждается ли тот, кто добивается жизни? Откуда мне также знать, не будет ли моя нынешняя смерть лучше, чем прошедшая жизнь? — Таков был ответ Подобного Лесу.
Цзыгун выслушал его, но не понял. Вернулся и сообщил [обо всем] учителю.
- Я знал, что с ним следует поговорить,— сказал учи­тель.— Так и оказалось. Он обрел [мудрость], но не до конца.

Цзыгун устал учиться и сказал Конфуцию:
- Хочу отдохнуть.
- В жизни нет отдыха,— ответил Конфуций.
- Значит [мне], Сы, негде отдохнуть?
- Есть где. Взгляни вот туда и узнай, где найдешь отдых. И простор и высота! И могильный курган! И заклание скота! И жертвенный треножник!
- Как величественна смерть! — воскликнул Цзыгун.— Для благородного мужа — отдых, для ничтожного челове­ка — падение ниц.
- Ты познал ее, Сы! Всем людям понятна радость жизни, но не всем — горечь жизни; всем понятна усталость старости, но не всем — отдых в старости; всем понятен страх перед смертью, но не всем — покой смерти54.

Яньцзы сказал:
- Как прекрасна была смерть для древних! Для достой­ных55 она — отдых, для недостойных — падение ниц. Смерть — конец свойств. Древние называли мертвого вер­нувшимся. Если мертвого называть вернувшимся, то живо­го — странствующим. Если странствующий забывает о воз­вращении, [он] становится бездомным. Когда один становится бездомным, его порицают все. Когда же [все] в Поднебесной становятся бездомными, разве найдется мудрый, чтобы их порицать!
Что за человек тот, кто уйдет из родных мест, покинет всю свою родню56, бросит свой дом, свое достояние, уйдет бродить на все четыре стороны и не вернется? Все непременно назовут его безрассудным, безумным. А что за человек тот, кто ценит [свое] тело и жизнь, хвастается своими способно­стями и мастерством, создает себе имя и славу, кичится перед живущими и забывает о [своем] конце? Все непременно назовут его умным, дальновидным мужем. Оба они ошиба­ются, однако все похвалят второго и осудят первого. Только мудрый человек ведает, кого одобрить, а кого осудить.

Некто спросил учителя Лецзы:
- Почему ты ценишь пустоту?
- В пустоте нет ценного,— ответил Лецзы и продолжал: [Дело] не в названии. Нет ничего лучше покоя, нет ничего лучше пустоты. В покое, в пустоте, обретаешь свое жилище, [в стремлении] взять, отдать теряешь свое жилище. Когда дела пошли плохо, [прежнего] не вернешь игрой в «милосер­дие» и «справедливость»57.

Вскармливающий Медведя58 сказал:
- Движение и вращение не имеют конца. Но кто ощутит тончайшие изменения неба и земли [вселенной]? Ведь из-за утраты вещей там — изобилие здесь, из-за полноты здесь — недостаток там. Утраты и изобилие, полнота и недостаток следуют то за жизнью, то за смертью. Кто ощутит то неу­ловимое мгновенье, когда смыкаются друг с другом приход и уход? Воздух <эфир> у каждого нарастает не сразу, форма [тело] у каждого утрачивается не сразу. Не ощущаешь, [когда] они созревают, [когда] они утрачиваются. Так же с каждым днем, от рождения и до старости меняются внешний вид человека, цвет, разум, поведение. Кожа [у него] изменяется, ногти, волосы то вырастают, то отпадают. Ведь они со времени младенчества не останавливаются [в росте], не остаются не­изменными. Но этот миг [перехода] ощутить нельзя, понимают его много позже.

Некий писец59 не мог ни есть ни спать: опасался, что небо обрушится, земля развалится и ему негде будет жить. Опасения эти опечалили другого человека, который отправился к нему и стал объяснить:

- Зачем опасаешься, что обрушится небо? Ведь небо — скопление воздуха60, нет места без воздуха. Ты зеваешь, дышишь и действуешь все дни в этом небе.
- [Если] небо действительно скопление воздуха, то разве не должны упасть солнце, луна, планеты и звезды? — спро­сил писец.
- Солнце, луна, планеты и звезды — это [та часть] скоп­ления воздуха, которая блестит. Пускай бы даже упали, никому бы не причинили вреда.
- А если земля развалится?
- Зачем опасаться, что земля развалится? Ведь земля — это скопление твердого [тел], которое заполняет [все] четыре пустоты. Нет места без твердого [тела]. Ты стоишь, ходишь и все дни действуешь на земле.
Успокоенный писец очень обрадовался, а объяснявший ему, также успокоенный, очень обрадовался.
Услышал об этом учитель Высокий Тростник61, усмехнулся и сказал:
- Радуга простая и двойная, облака и туман, ветер и дождь, времена года — эти скопления воздуха образуют небо. Горы и холмы, реки и моря, металлы и камни, огонь и дерево — эти скопления формы [тел] образуют землю. Разве познавший, что [небо] — скопление воздуха, познав­ший, что [земля] — скопление твердых [тел], скажет, что [они] не разрушатся? Ведь в пространстве небо и земля — вещи очень мелкие, [хотя] самое крупное в них <в небе и земле> бесконечно, неисчерпаемо. Это очевидно. Трудно [их] изме­рить, трудно изучить. Это очевидно. Опасность их разрушения [относится] действительно к слишком далекому будущему, но слова о том, что они [никогда] не разрушатся, также неверны. Поскольку небо и земля не могут не разрушиться, [они обя­зательно] разрушатся. Разве не будет опасности, когда придет время их разрушения?
Услышав об этом учитель Лецзы, усмехнулся и сказал:
- Говорящие, что небо и земля разрушатся, ошибаются; говорящие, что небо и земля не разрушатся, также ошиба­ются. Разрушатся или нет, я не могу знать. Хотя одни [ут­верждают] первое, а другие — второе, но ведь живые не знают, что такое мертвые, а мертвые не знают, что такое живые; приходящие не знают ушедших, а ушедшие — при­ходящих. Что нам тревожиться, разрушатся [небо и земля] или нет!

Ограждающий62 спросил своих помощников:
- Могу ли обрести путь и им владеть?
- Собственным телом не владеешь63, как же можешь обрести путь и им владеть! — ответили ему.
- Если я не владею собственным телом, [то] кто им владеет?
- Это скопление формы во вселенной. Жизнью [своей] ты не владеешь, ибо она — соединение [частей] неба и земли. Своими свойствами и жизнью ты не владеешь, ибо это слу­чайное скопление во вселенной; своими сыновьями и внуками ты не владеешь, ибо они — скопление сброшенной [как у змеи] кожи во вселенной. Поэтому [ты] идешь, не зная куда, стоишь, не зная на чем, ешь, не зная почему. Во вселенной сильнее всего воздух и [сила] тепла. Как же можешь [ты] обрести их и ими владеть?

В царстве Ци64 жил Богач из рода Владеющих, а в царстве Сун65 — Бедняк из рода Откликающихся. Бедняк пришел из Сун в Ци выспросить секрет [богатства]. Богач сказал:
- Я овладел [искусством] похищения. С тех пор как начал похищать, за первый год сумел прокормиться, за второй год добился достатка, за третий год — полного изобилия. И с тех пор раздаю милости в селениях области.
Бедняк очень обрадовался, [но] понял он лишь слово «по­хищение», а не способ кражи. И тут [он] принялся перелезать через ограды, взламывать ворота и тащить все, что попада­лось под руку, что бросалось в глаза. В скором времени, осудив [его] в рабство66 за кражу, конфисковали то имущество, что было у него прежде.
Подумав, что Богач его обманул, Бедняк отправился его упрекать.
- Как же ты грабил? — спросил Богач из рода Владе­ющих.
И Бедняк из рода Откликающихся рассказал, как было дело.
- Ох! — воскликнул Богач.— Как ошибся ты в способе воровства! Но теперь я тебе [о нем] поведаю.
Я узнал, что небо дает времена года, а земля — прирост. Я и стал грабить у неба погоду, а у земли — прирост; влагу у туч и дождя, недра у гор и равнин, чтобы посеять для себя семена, вырастить себе зерно, возвести себе ограду и построить себе дом. У суши я отбирал диких зверей и птиц, из воды крал рыб и черепах. Разве это мне принадлежало? Все это было [мною] награблено. Ведь семена и зерна, земля и деревья, звери и птицы, рыбы и черепахи порождены природой. Я грабил природу и остался невредим. Но разве природой дарованы золото и нефрит, жемчуг и драгоценности, хлеб и шелк, имущество и товары? Они собраны человеком! Как же упрекать осудивших [тебя], если ты украл?
Решив в смятении, что Богач снова его обманул, [Бедняк] отправился к Преждерожденному из Восточного Предместья67 и спросил у него [совета].
Преждерожденный из Восточного Предместья ответил: — Разве не похищено уже само твое тело? Ведь, чтобы создать тебе жизнь и тело, обокрали соединение [сил] жара и холода. Тем более не обойтись без похищения внешних вещей! Небо, земля и тьма вещей воистину неотделимы друг от друга. Тот, кто думает, что ими владеет,— заблуждается. Грабеж рода Владеющих — это общий путь, поэтому [Богач] и остался невредим; твой грабеж — это личное желание, поэтому [ты] и навлек на себя кару. Захват общего и частного такой же грабеж, как и утрата общего и частного. Общее в общем и частное в частном — таково свойство природы [неба и земли]. Разве познавший свойства природы сочтет кого-то вором, а кого-то не вором?!

 

Коментарии к первой главе:

 

1 За этим идеалистическим толкованием названия первой главы, впервые введенным в VIII в. (см. Ян Боцзюнь, стр. I), следуют многие, в том числе буржуазные синологи-переводчики: Р. Вильгельм "Откровения невидимого ми­ра" ("Offenbarungeri der Unsichtbaren Welt", — см. Wilhelm, Lia Dsi, S. 1) и А. Грэем "Дары небес" ("Heaven.s Gifts", — см. Graham, p. 14). Споры о философском понимании термина тянь все еще продолжаются (см. сообщение о дискуссии на кафедре истории китайской философии в Пекинском универ­ситете,-- Туанмин жибао", 18.VII.1962 г.).
2 Такое обозначение Лецзы показывает, что записи речей принадлежали не ему самому, а кому-то из учеников или последователей его школы.
3 Лецзы, или Ле Защита Разбойников (Юйкоу),— по-видимому, ученик ученика Лаоцзы. См. гл. 1, прим. 10, 11.
4 В квадратные скобки здесь и ниже заключены добавления от переводчика, связанные с лаконизмом древнего текста и требованиями русского языка; в угловые скобки — варианты перевода, текста и отдельных знаков в особо сложных случаях.
5 Чжэн — родина Лецзы, одно из многих царств Китая до объединения страны в III в. до н. э., находилось на территории современной провинции Хэнань.
6 Уйти в зятья — совр. цзя — "№ 5734 (иероглифы здесь и ниже даются по: И. М. Ошанин, Китайско-русский словарь, М., 1959) в древности — без детерминатива, здесь принят в значении "переселиться в дом жены"», поскольку родной дом Лецзы остался в царстве Чжэн.
7 Вэй — (№ 3028) одно из древних царств Китая, находившееся на тер­ритории современных провинций Хэнань и Хэбэй.
8 Преждерожденный (с янь шэн) — в древности почтительное обращение к старшему, позже приобрело значение «учитель», «господин».
9 «{Мне], ученику» — в древности вместо употребления местоимений собе­седники чаще называли себя и обращались друг к другу по имени или званию.
10 Учитель Лесной с Чаши-горы (Хуцюцзы Линь, или Хуцзы) — учитель Лецзы, родом из того же царства Чжэн. Фамилия его, по-видимому, Шан, так как далее он называется еще Старым Шаном (Лао Шан). В «Чжуанцзы» (171—172), о нем говорится также, как об учителе Лецзы в «Весне и осени Люя» (цз. 15, VI, 167) — как об учителе Цзычаня (Гунсунь Цяо). Зафиксированные в «Исторических записках» (цз. 42) даты жизни Цзычаня (начало его деятельности как сановника царства Чжэн — 554 г. и смерть — 496 г.) дают возможность определить и время жизни Хуцюцзы, современника Цзычаня.
11 Дядя Темнеющее Око (Бо Хуньмоужэнь), или Дядя Высокий (Бо Гаоцзы),— также ученик Хуцюцзы, учитель и друг Лецзы. В «Чжуанцзы» имеется вариант имени — Бо Хуньужэнь, он — также учитель, т. е. современник Цзычаня. Эти данные позволяют уточнить и время жизни самого Лецзы (примерно конец VI в.— начало V в. до н. э.) и поставить под сомнение традиционные даты (V в.— начало IV в. до н. э.).
12 Фрагмент посвящен философскому понятию материи и ее формам, как конечному и бесконечному в их противоположности и взаимосвязи.
13 Жар и холод (ян и инь) — основные силы в древней китайской космогонии, которые обозначали энергию тепла.
14 Фрагмент посвящен философской категории «путь» — дао, лежащий в основе учения даосизма и давший ему название.
15 К преданиям о Желтом Предке здесь отнесено изречение Лаоцзы («Дао дэ цзин», § 6). Неточности в указании источника, как и в цитировании, объясняются устной передачей произведений в ту эпоху.
16 Философскому термину «вещи» соответствует китайское слово у, озна чающее предметы неодушевленные и одушевленные.
17 «Сами» — прием повторения, необходимый для того, чтобы подчеркнуть тезис о саморазвитии всех существ, направленный против идеалистического учения о сознательной воле небес.
18 Тяньди,— небо и земля, вместе взятые, у даосов чаще всего обозначали вселенную или природу.
19 Фрагмент посвящен космогонии Лецзы, разработанной более подробно и конкретно, чем у Лаоцзы (вар. см. «Чжуанцзы»).
20 Воздух, эфир (ци) Лецзы (а за ним Чжуанцзы и Ван Чун — I в. н. э.), как и древнегреческий философ Анаксимен, принимал за первовещество, отождествляя таким образом материю в целом и отдельный ее вид.
21 «Дао дэ цзин», § 14.
22 Ср. «Дао дэ цзин», § 42: «Дао рождает одно, одно рождает два, два рождает три, а три — все существа. Все существа носят в себе инь и ян, наполнены ци и образуют гармонию».
23 Семь, девять — числа, означавшие «множество», возможно, имеют нечто общее с символикой чисел в «И цзине». См. Ю. К. Шуцкий, Китайская классическая «Книга перемен», стр. 22.
24 «...семена» (цзин, а также цзи в двух вариантах знаков: № 7038, 7044). Ср. «Дао дэ цзин», § 21: «В нем (дао.— Л. П.) заключены семена». Мельчайшие семена, из которых формируются живые существа, растения и пр. «вещи» и на которые они снова распадаются,— это, возможно, древняя догадка о существании атомов.
25 «И у неба есть недостатки» — этот атеистический тезис Лецзы разделяется и другими философами (Пэн Мыном, Тянь Пянем, Шэнь Дао).
26 Фрагмент посвящен противоположности и взаимосвязи между сущностью (материей) и ее многобразными формами, а также между субъективным (чувственным, человеческим) восприятием и объективной действительностью.
27 Недеяние, как полагают комментаторы,— «высшая [форма] небытия, поэтому способно служить основой для тьмы изменений». Ср. «Дао дэ цзин», § 2: «...Бытие и небытие порождают друг друга... длинное и короткое взаимно оформляются...»; § 37: «Дао всегда в недеянии, но нет ничего, чего бы оно не делало». Категория, по-видимому, подобная «пустоте» у древнегреческих атомистов. В социально-этическом учении даосов под недеянием подразумевалась жизнь человека в соответствии с законами природы в противовес деяниям правителей осуществлявшимся вопреки этим законам.
28 Фрагмент, близкий к притче, посвящен проблеме жизни и смерти как форме движения материи. Позже он вошел в «Чжуанцзы» в более лаконичном варианте: Лецзы беседует не с учеником, а с черепом.
29 Бо Фын, по-видимому, также ремесленник, появляется и в другом фрагменте, но уже в окружении своих учеников.
30 В этом фрагменте излагается догадка Лецзы о единстве органического мира и его многообразии, о возникновении растений и животных и их развитии от простейших организмов к сложным, включая человека. Соединяя процесс самозарождения с влагой и гниением, Лецзы, а за ним Чжуанцзы в какой-то мере перекликаются с Демокритом и другими древнегреческими философами. См. А. О. Маковельский, Древнегреческие атомисты, Баку, 1946, стр. 101.
31 Чунь — этот термин обозначает как класс насекомых, так и отряд пресмыкающихся, хотя для последних встречается и особое название э.
32 «цюйдо...» — это и другие названия, данные в транскрипции, не поддаются отождествлению с современными.
33 «...блуждающие огоньки» — народное поверье.
34 Страна Дум (Сы) — страна сказочная.
35 Царь Просо (Хоу Цзи) — основатель земледелия, герой одного из мифов, сохранившихся в гимне «Рождение народа» (см. «Хрестоматия по истории Древнего Востока», стр. 429).
36 Найденный на реке Инь (И Инь) — легендарный советник основателя так называемой династии Шан-Инь, по традиции, относится к XVIII в. до н. э.
37 В этом фрагменте у Лецзы нет границы между предметами одушевленными и неодушевленными, однако ниже он выделяет существа, «обладающие кровью» (сюэ ци). Этот термин см. также у Ван Чуна («Лунь хэн», VII, 203).
38 Абзац посвящен отличию явления от сущности, а также проблеме конечного и бесконечного, в частности — материалистическому объяснению смерти.
39 «Закон природы» — ли в отличие от дао, всеобщего закона развития мира, обозначал, видимо, закон развития отдельных вещей.
40 Из того факта, что Лецзы отрицал бессмертие, можно заключить, что поиски возможности бессмертия велись и в то время.
45 Жизненная сила (ниже — энергия, душа) — цзиншэнь, по Лаоцзы, Лецзы и Чжуанцзы состояла, как и плоть, из материи, лишь иного свойства.
42 Свойства (дз) — атрибуты.
43 Лецзы говорит о возрастных особенностях человека с естественнонаучных позиций. Ср. Конфуций о том же с точки зрения морали («Изречения», гл. 16, I, 359).
44 Гора Великая (Тайшань) — одна из священных гор Китая, на территории современной провинции Шаньдун, другое название — Гора Преемства (Дайшань. 70).
45 Конфуций (Кунцзы, Кун Цю, Цю, Чжунни) — VI—V вв. до н. э. Полемике с идеалистическим социально-этическим учением Конфуция, воспринятым позже господствовавшей в Китае религией, посвящен данный фрагмент, как и многие нижеследующие.
46 Юн Открывший сроки (Цицзи) — приверженец даосизма, о нем см. также «Хуайнаньцзы», цз. 11, VII, 184—185.
47 Чэн — город в Лу, одном из древнекитайских царств, находившемся на территории современной провинции Шаньдун.
48 Цинь — струнный музыкальный инструмент.
49 Подобный Лесу (Линь Лэй) — приверженец даосизма, см. также «Хуайнаньцзы», цз. 11, VII, 184—185.
50 Цзыгун (Дуаньму Сы) — ученик Конфуция, см. «Изречения», 1, I, 14.
51 Четверостишие заимствовано, по-видимому, из народных песен того времени, хотя в своде песен («Ши цзин») оно отсутствует.
52 «...не поборолся» — один из тезисов даосов, направленных против конфуцианского идеала («благородного мужа»), обязанного добиваться «славы», т. е. почестей и богатства (см. «Изречения», гл. 15, I, 342).
53 Этот фрагмент позже стали толковать в буддийском духе.
54 «Покой смерти» — даосский тезис, который провозглашается устами противника даосизма (один из полемических приемов).
55 «Для достойных» (жэнь) — очень сложный термин, обычный перевод которого — «гуманный» — не отвечает его содержанию. Здесь для даосов принимается значение «достойный», для конфуцианцев — «милосердный».
56 «Вся родня» (лю цинь) — шесть степеней родства — термин, который в узком смысле обозначает родственников в пределах одной семьи и в широком — большую семью и свойственников.
57 «Милосердие» и «справедливость» (жэнь, и) — эти термины часто служат синонимом конфуцианского учения. Ср. «Дао дэ цзин», § 38.
58 Вскармливающий Медведя (Юй Сюн, Юйцзы), по преданию,— наставник чжоуского царя Прекрасного (Вэньвана, XII в. до н. э.), автор «книги» в 22 главы. Его устами в данном фрагменте передаются догадки даосов о сохранении вещества и о переходе количества в качество. -
59 Притча Лецзы об этом цисце осталась жить в Китае и доныне в виде поговорки «опасения цисца», означающей беспочвенный страх.
60 Материалистическое понимание неба, как и общего строения мира, ясно выраженное Лецзы, не позволяет думать, что он верил в миф о починке небосвода Нюйва. Поэтому критика данного мифа у Ван Чуна («Лунь хэн»,— VII, 105), развивавшего учение Лецзы о ци, направлена не против Лецзы.
61 Высокий Тростник (Чан Луцзы), как и Подобный Лесу,— персонаж с прозвищем в даосском стиле (настолько познал природу, что стал ей подобен). О нем см. также Сыма Цянь (Исторические записки, цз. 74, т. I, стр. 813). Его объяснения носят атеистический характер, ибо небу, горам, рекам тогда приносились жертвы, а радуга и другие явления считались знамениями небес. Высказывается также одна из догадок даосов о множественности миров, которая встречается и в дальнейшем (как догадка о макро- и микрокосме).
62 Ограждающий (Шунь) — мифический правитель Китая, позже обожествлявшийся конфуцианской религией. 2285—2258 гг.— традиционные даты его соправления с Высочайшим (Яо), до 2208 г. до н. э. он правил самостоятельно.
63 Фрагмент, повторенный почти дословно в «Чжуанцзы», отражает даосское отрицание любой собственности, включая и верховную, царскую, а также власть отца над сыном, т. е. одного из основных тезисов конфуцианства.
64 Царство Ци — одно из древнекитайских царств, находилось на территории современной провинции Шаньдун.
65 Царство Сун — одно из древнекитайских царств, находилось на территории современной провинции Хэнань.
66 За воровство наказывали осуждением в рабство (цзанхо на диалекте — цзин и хуай) с конфискацией всего имущества.
67 «Преждерожденый из Восточного Предместья» (Дунго сяньшэн) — прозвание по месту жительства. Заключение фрагмента, как и вся притча о Бедняке и Богаче, представляет собой иллюстрацию к высказанному ранее положению — отрицанию собственности вообще.